Такие как мы
Шрифт:
Я снял бинты с его груди и руки и осмотрел раны.
Грудь практически зажила, бинты можно уже снимать. Я замазал шрамы зелёнкой, и занялся рукой.
С рукой дела обстояли хуже. Лубки я снял, а раны ещё не затянулись до конца, и при нажатии выделялась сукровица.
— Не боец, но прохлаждаться я тебе больше не дам. Ходить можешь, пользоваться правой рукой можешь. Знавал я людей с большими недостатками, чем у тебя, а работали не хуже здоровых.
Немо едва ли понял меня. Вернее, не понял совсем. Мне всё равно, мне нужна его рука и
— Одевайся, пошли.
За периметр мы вышли вчетвером.
Я шёл впереди, облачённый, как обычно, в «доспехи», и смотрел по сторонам
Немо, впрягшись в привязанную к ручкам тачки верёвку, с моим старым, отремонтированным копьём в одной руке, шёл сзади меня и катил в колёсном транспорте кучу инструмента. Вслед за ним, с лопатами на плечах, шли девчонки.
Мы шли к реке изыскивать строительный материал, и всё прочее, что может нам понадобиться для строительства хорошей ограды, если потребуется, крепостной стены. Заодно наловить рыбы. Если будет сегодня время, сделаю рыбные котлеты, побалую молодёжь.
То, что я увидел, выйдя за периметр, сильно обескуражило.
На месте колючих зарослей, что буйствовали вдоль реки пару дней назад, тянулась чёрная полоса метров в триста, создавало сюрреалистическую картину «волшебного леса» растущего в чертогах Кощея Бессмертного. Ни листочка, ни цветочка, ни вездесущих попугаев.
Красота! Проход к реке оказался завален обгоревшей растительностью.
Подойдя ближе к почерневшим зарослям, я вздохнул с облегчением. Шипов нет. Именно они горели лучше всего, создавая эффект горящей хвои. Вероятно, из-за насыщенности эфирными маслами.
— Как будто не рубил, — задумчиво пробормотал я, прикидывая с какой стороны браться за нависающие над тропинкой угольки посеребрённые остатками золы ещё не унесённой ветром.
— Тем лучше.
Отложив копьё в сторону, я снял с пояса топор и рубанул по висящему поперёк прохода суку с обуглившейся корой.
— Ха!
Не желая отрубаться, сук спружинил, чуть не выбив топор из рук, и запорошил мне глаза слетевшей золой.
— Ё…, тебя через коромысло… — выругался я, растирая золу в глазах.
Пробивая проход в прошлый раз, ничего подобного не было. Все сучья, до которых я дотягивался топором или секатором, послушно ложилась мне под ноги, без проблем отсоединяясь от основных стволов.
— Немо, дайка мне секатор.
Немо порывшись в тележке, вытащил инструмент и, протянув его мне, отошёл подальше.
Приноровившись, я сомкнул стальные лезвия, на непослушной деревяшке…. Потом ещё раз…. Потом опять надавил…. Вытер со лба пот, и ещё раз надавил… Пот, уже не вытирал, давил на ощупь…
Хрусть…
Победило моё упрямство и хороший инструмент.
— Однако! — я помял в руках срезанный сук.
Свойства древесины подвергшейся воздействию огня значительно изменились, она стала упругой как пружина, и отказывалась ломаться, сколько бы усилий я не прикладывал.
— Хороший материал!
Из такого материала, можно сплести хороший забор, который сможет противостоять многочисленным клыкам, когтям и рогам. И рукам, если таковые заявятся к нам с не совсем дружественными намерениями.
Это маленькое открытие избавляло нас от многих проблем. Не надо заниматься изготовлением кирпичей, на которые уйдёт кучу времени и кучу ресурсов. Копирование стен московского кремля можно отложить на более дальний срок, когда у нас появятся такие возможности. Сейчас более актуальны, сроки строительства, а не монументальные памятники архитектуры, на сооружение которых, могут уйти годы.
Проход прочищали целый день. Оставшихся сил едва хватило, что бы вытащить из размокшей верши рыбу, и отмыть в бане копоть, въевшуюся в нас намертво.
На рыбные котлеты, сил не хватило. Верка зажарила, правильно очищенную рыбу на углях, и получились неплохие рыбные шашлыки.
Со следующего дня начались трудовые будни.
Самое сложное было, не вырубить толстые стволы, которые нужны для столбов будущей изгороди, а найти прямые. В этой гнутой круговерти, это было не простой задачей и множество столбов пришлось делать из разных, более-менее прямых, кусков.
В тетрис, когда-нибудь играли?
Мы да. Целый день, и в извращённой форме, с почти железным деревом.
Из железнообразных кусков, длиной до метра, мы собирали трёхметровые столбы.
Я, уже хотел заняться выделкой кирпича в небольших количествах, для замены деревянных столбов, каменными, но передумал. Нужен не только кирпич, но и цемент, а время на его изготовление — нет.
Как плохо без электричества! Производительность труда, низкая, все нормальные инструменты, как то — электропила, электролобзик, болгарка с диском для работы по дереву, и многое другое пылятся в сарае, а мы работаем, по старинке, двуручной пилой, ножовками, топорами, и секаторами. Получается очень медленно, в день выходит три — четыре столба, а нужно двести шестьдесят восемь. Расстояние до реки оказалось сто тридцать четыре метра.
Такая скорость меня не устраивала. Пришлось напрягать мозги, требуя от них гениальных решений. Мозги дымились, но не рожали, пока Верка, тащившая с реки вершу с рыбой, которую она использует как корзину, не прошла мимо нас.
В основу «новых столбов» легла верша. Плетётся такая верша длиной три метра, с поперечными кольцами через каждые тридцать сантиметров, и диаметром в пятьдесят сантиметров. Поперечные жердины крепятся не как у верши по одной стороне, а попеременно — то по внешней, то по внутренней, а после оплетаются. Плетение такой «верши», производилось сразу на месте. Сначала на глубину более метра мы клали большой камень, оплетённый на подобии корзины, и от него начинали плести саму сваю. Через каждые пятьдесят сантиметров плетения, мы набивали её глиной вперемешку с камнями, и перевязывали внутренними креплениями, а потом наращивали дальше.