Такие разные истории о смерти
Шрифт:
Совсем рядом, где-то в здании, прямо за дверью, раздался громкий хлопок. Затем ещё. И ещё. При этом каждый хлопок был всё ближе.
– Стреляют… – хныкнул Серёжа.
Вольдемар метнулся к своему рабочему месту, сбив по пути одну из двух камер на штативе, зашарил по столу. Свернул микрофон.
– Да где ж этот ёбаный телефон?! – прорычал он.
Телефона не было. Нигде. Поиски прервал удар, который распахнул дверь студии, и на пороге владений Вольдемара образовался незнакомый здоровенный бугай в деловом костюме, при галстуке. Ну чисто дипломат, только дипломаты не носят при себе пистолет, а у этого пистолет был.
– Здесь «Пичугин лайв» находится? – вопросил бугай таким тоном, как будто дорогу до библиотеки хотел узнать.
Серёжа странно булькнул, и не понятно было, пытался он ответить или это от избытка чувств. «Дипломат» уставился на него.
– Ты Пичугин?
Серёжа собрался с силами и ткнул пальчиком в сторону Вольдемара.
– Вот… он…
– Ясно. – Здоровяк вскинул пистолет и выстрелил в Серёжу. Грохнуло, на редакторский стол брызнуло тёмно-красным и чем-то белёсым, а самого редактора вышибло из кресла под стол. Бугай шагнул в студию и, перегнувшись через кресло, посмотрел на того, в кого он только что стрелял.
– Хуясе! – Он, лыбясь, подмигнул Вольдемару, который, обосравшись от всего случившегося, застыл на месте. – Голова, как гнилой арбуз разлетелась, прикинь! – Он качнул пистолетом. – Умеют же америкосы делать, а? «Магнум», ёпта!
У Вольдемара вырвался комариный писк из уст. Ему было глубоко наплевать на убитого Серёжу, на америкосов со своими «магнумами», на митинги и министров с президентом. До него дошло, что этот тип в костюмчике пришёл шлёпнуть его, Вольдемара Пичугина, а всё остальные лишь подвернулись под руку этому громиле.
– Где тут твоё рабочее место? Это? Я присяду, ты ж не против, верно? – Бугай уселся в кресло, которое ещё не остыло после Вольдемара, поёрзал, устраиваясь поудобнее. – Неплохо, однако! – Он протянул руку в сторону и поднёс к глазам… телефон Вольдемара. – Хуясе! Я, лично, себе такой позволить не могу! Живут же пропагандисты, сука! Ну, нихуя, я его себе заберу, тебе-то он уже, как ты понимаешь, больше не понадобится.
Конец ознакомительного фрагмента.