Такие разные миры. Сборник
Шрифт:
Однако он предпочел бы знать, что происходит на базе. Конечно, Одряхлендер, его заместитель, превосходно справлялся с обычными делами. Но к этой ситуации меньше всего подходил эпитет «обычная». Только бы Одряхлендер не поддался панике. Вовсе ни к чему, чтобы в штаб Флота полетели ракеты связи с нелепым сообщением о невидимом противнике. Как бы Эсплендадоре не стать всеобщим посмешищем. Бесспорно, противник невидим, но это ничего не меняет. Впечатление такой доклад произведет самое неблагоприятное.
Тем, кто шебаршится в стенке, рано или поздно
Адмирал Флота, Небесный Малютка Эсплендадоре был разгневан.
Вскоре он ощутил новое движение. Его кабинет закачался, потом накренился, и адмирал упал бы, не успей он ухватиться за край стола. Не только кабинет – все его апартаменты словно пустились в путь. Это было маловероятно – нет, это было невозможно! – но это было!
Жутковатое состояние – убывать в неизвестном направлении в непроницаемом мраке. Уж не козни ли это халианских агентов? В таком случае его карьере конец. Такая привычка была у адмирала – сначала думать о гибели своей карьеры, а не о собственной гибели. Чем бы это ни завершилось, раз халиане умудрились похитить Эсплендадоре вместе с его личными апартаментами из самого центра военной базы, ему этого не перенести, даже если он останется в живых.
Кабинет был абсолютно звуконепроницаем, и только толчки и покачивания свидетельствовали, что он передвигается в пространстве – и, похоже, по воздуху. Оставалось выяснить, кто это делает.
Рано или поздно злоумышленникам придется вступить с ним в переговоры. Они войдут в дверь, ведь другого пути в этот кабинет не существует. А Эсплендадоре устроит им достойную встречу.
Он занял позицию позади стола, хорошенько уперевшись, и навел игольник и пистолет на невидимую дверь.
Он не знал, сколько уже времени пробыл в темноте. Кабинет был подобен бассейну для тренировочных погружений, где теряется всякое ощущение времени.
Спустя вечность кабинет замер, и адмирал это почувствовал.
Сейчас войдут!
Он щурился, ожидая, как в дверной проем хлынет яркий свет. Пальцы дрожали на спусковых крючках.
И тут зазвонил телефон.
– Кто говорит?! – рявкнул Эсплендадоре в трубку.
– Сэр, я Аллен Бантри, инопсихолог Флота.
– Бантри, какого черта?! Почему на связи вы? Где Хаскуэлл? Где Одряхлендер? Где мой начальник штаба?
– Сэр, они с десантниками. Планируют операцию по вашему спасению.
– Отлично! – обрадовался Эсплендадоре. – Передайте, чтобы начинали. И кстати, где я нахожусь, черт подери?
– Ваш жилой модуль был отделен от здания и унесен примерно на полмили за периметр базы. Я сейчас пытаюсь восстановить видеосвязь. Ага! Теперь вы можете посмотреть сами.
Вспыхнули экраны. С трех сторон Эсплендадоре увидел три обрыва, уходящие вниз, а с четвертой – узкий выступ, нависающий над пропастью. Похоже, его модуль теперь стоял на этом выступе.
– Я считаю, следовало бы дать десантникам отбой, – сказал Бантри. – Причина заключается в том, что суета на выступе может обрушить его в пропасть вместе с вами.
– А, черт! – сказал Эсплендадоре. – Нет, такой вариант не годится. Передайте им от моего имени, чтобы не атаковали, а поискали другой способ разобраться с похитившими меня мерзавцами. Да, кстати, а кто меня похитил?
Бантри замялся.
– Сэр, боюсь, вам не понравится…
– Понравится, не понравится… При чем тут это? Говорите.
– Вам это очень не понравится, сэр.
– Бантри, хватит вилять! Отвечайте!
Бантри прочистил горло.
– Адмирал Эсплендадоре, что бы вы сказали, если бы я ответил, что ваш жилой модуль был отсоединен от здания благодаря согласованным действиям десятка миллионов жесткокрылых жуков величиной с монетку?
– Сказал бы, что вы спятили, милейший, и что язык доведет вас до военно-полевого суда.
– Этого-то я и опасался, – вздохнул Бантри.
– Правильно ли я понял: эти ваши жуки взвалили меня на свои спины и приволокли сюда?
– Совершенно правильно, сэр, именно это и произошло. Несколько миллионов жуков способны перемещать очень большие предметы.
– Предупреждаю, – зарычал Эсплендадоре, – помрачением рассудка вам не оправдаться… Других версий, Бантри, у вас нет?
– Нет, сэр.
– Рядом с вами есть кто-нибудь из офицеров?
– Ваш адъютант капитан Уолтерс.
– Давайте его к камере! Уолтерс, в чем дело?
– Никто точно не знает, сэр, – ответил Уолтерс. – Но складывается впечатление, что миллионы, если не миллиарды, жуков кому-то подчиняются. Или чему-то. Может быть, халианам, сэр.
– Вы своими глазами видели?
– Да, сэр, я наблюдал, как жуки уносили вас. Мы не решились применить взрывчатку, газ или инсектицид из опасения причинить вам вред. Но скажите только слово…
– Не спешите, – перебил Эсплендадоре. – Наш долг по отношению к науке и нашей собственной безопасности требует, чтобы мы вступили в переговоры с этими тварями, выяснили, чего они хотят. А они нападают на моих ребят?
– Нет, сэр. Неофициальная демаркационная линия возникла как-то сама собой. Они остаются на своей стороне, а мы на нашей. До сих пор они не предприняли никаких враждебных действий. То есть кроме вашего похищения, сэр.
– И это настоящие жуки? – спросил Эсплендадоре.
– Насколько мы можем судить. У нас в штате нет энтомологов, или как там называют парней, которые изучают козявок. Но один наш агротехник говорит, что они точь-в-точь как хрущи японские, только пятнышки голубые.
– Что известно о японских хрущах?
– Да тут никто почти ничего не знает. Отправить ракету с запросом?
– Нет, пока ничего не предпринимайте. Как считаете, есть шанс вытащить меня отсюда?
– Пытаемся, сэр. Но есть некоторые сложности.
Эсплендадоре хотелось поскорее вырваться из плена, и на то было несколько причин. Немалое значение имело то обстоятельство, что жуки, похищая его апартаменты, не потрудились прихватить и ванную.