Такие сложные простые истины

Чутская Елена

– Ленка, привет! – орала она из телефона, пытаясь перекричать гул подземки. – Я всё утро пытаюсь до тебя дозвониться! Соня ты, опять проспала? Нужно встретиться в нашем кафе в обед, ты сможешь?

– Не знаю, – безрадостно ответила я. – Зам везёт меня на годовое собрание, это может быть надолго.

– Тогда так! – альтернатива возникла мгновенно. – Когда освободишься, сразу позвони. Я пораньше уйду с работы, есть причина. Расскажу потом, при встрече. Целую, дорогая! Жду звонка!

В этом была вся Светка! Какие-то идеи, спонтанные решения, недомолвки и всё на ходу. Остаётся только ждать, когда я освобожусь. И тут снова рок судьбы! Левый сапог почему-то стал легким и непослушным, а одна нога стала короче другой. Это каблук отклеился

и висел на одной подмётке. Ужас! Срочно нужно было искать другую обувь, но магазины открываются не раньше десяти, да и успеть найти что-то подходящее за полчаса не представлялось уже возможным. Я уныло поплелась в приемную главбуха. Её секретарши на месте не оказалось, пришлось самой стучать в дверь и напрашиваться на приём.

– Тамара Геннадьевна, выручайте! Век буду вам благодарна!

Уж если в большой компании попадётся вам приличный главный бухгалтер, не сомневайтесь, это будет мировая женщина! С ней можно и на налоговую проверку, и в любую, явно сомнительную, финансовую операцию, и даже в разведку, с ней не страшно, она не подведёт. Тамара Геннадьевна мгновенно оценила моё положение, прикинула размер. Через внутреннюю связь вызвала своего заместителя. Хрупкая, тоненькая девушка быстро вошла в кабинет.

– В чем на работу сегодня пришла? – строго спросила её старшая по рангу.

– Я на машине, – Оленька вздёрнула носик, надула губки.

– Сапоги есть? – между умственными потенциалами заместителя и главбуха зияла пропасть.

– Зачем сапоги? Туфли, – снова странный ответ.

– Неси, – команда была простой, не сложной. Оленька исчезла за дверью.

– Наказание мне с ней, – пожаловалась Тамара Геннадьевна. – Дочка первого зама. Устроил ко мне, а мозги выдать забыл. Вот и мучаюсь уже второй год.

– Так увольте её, – посочувствовала я.

– Как? Каким образом, золотая моя? – вытаращила на меня глаза Тамара. – Трону её, сама без работы останусь.

Дверь открылась. Оленька принесла свои туфли, размер на удивление совпал. В указанное время я, как часовой, стояла на входе перед главным лифтом в ожидании Петра Ивановича. Он спешил, на ходу пытался запахнуть полы длинного плаща. Довольная улыбка не сходила с его лица. Меня сей факт весьма заинтриговал. Чему может всё утро улыбаться заместитель директора по финансам крупной торговой компании? Успешной сделке, хорошей премии, долгожданному отпуску? Непонятно. Понятно стало тогда, когда он уселся возле меня на заднем сиденье и нежно опустил свою пушистую лапу на мою открытую коленку… Тут нужно обязательно оговориться! Ноги мои были не некрасивые, а как говорят итальянцы: просто красивые. Не очень длинные, но и не короткие, в меру. Колени же выделялись какой-то особой четкостью и одновременно мягкими овальными линиями, одним словом – вполне приличные, стоящие коленки.

Когда Бог создавал из кривого, и явно несимпатичного, ребра Адама женщину, он старался на совесть! Ну, нравилось ему это занятие! В женщине прекрасно получилось всё, в буквальном смысле этого слова. Но женская коленочка требует отдельной оды! Стоит только аккуратно натянуть на стройные ножки эластичные нейлоновые чулки, надеть модные итальянские туфли на приличном каблучке, а юбку из обтягивающей мягкой приятной на ощупь ткани одёрнуть обязательно чуть-чуть поверх колен, сантиметров эдак на двадцать, как взору даже самого закоренелого холостяка и женоненавистника открывается удивительное зрелище, пленяя смелые мысли его и сладостно сжимая в нежной истоме остановившиеся всего на несколько секунд сердце. Какой мужчина оставался равнодушным к женским коленям, которые дразня и, в то же время, заигрывая, дарили ему несбыточную надежду и поощряли самые дерзкие мечты!

Но не так всё просто! Стоит только счастливчику забыться на несколько долгих мгновений и дотронуться до этой красоты, как тут же наступает быстрое и горькое пробуждение, а с ним и разочарование. Ведь ничто так не оскорбляет женщину, как рука нежеланного мужчины

на её коленке! Нет более интимной части женского тела из всех тех, которые она заведомо нарочно выставляет напоказ! Не взятие интересной собеседницы под локоток, не полуобъятия оной за талию и даже нежное (ненароком) прикосновение к её упругим ягодицам, ничто, ну ровным счетом ничто так не задевает женщину, как возложение твердой и уверенной руки на её прекраснейшее коленце! Эффект от попытки такой будет сродни самой надежной, что ни на есть, лакмусовой бумажки. Если ваша спутница сразу же откинет со своего колена дерзкую руку в сторону, всё! Граница закрыта, и соваться туда явно не стоит, хотя бы ближайшее время. Если руки не отняла, а даже сделала вид, будто не замечает происходящего, то есть шанс на успех и даже, не будем столь быстро заглядывать вперед, на скорое дальнейшее знакомство в более интимной обстановке! Только и здесь торопиться не следует, чтобы дров не наломать… Я же сделала исключительную глупость: просто онемела на несколько секунд от такой наглости. А когда опомнилась, рука Пети уже уверено скользила под юбкой, приятно поглаживая внутреннюю часть моего бедра по нейлоновому чулку, а его слова доносились до моего остолбенелого сознания откуда-то издалека.

– … на совете директоров каждый год присутствуют представители наших потенциальных конкурентов, чтобы вся информация о проделанной работе была более прозрачна и доступна для тех, кто захочет ставить нам палки в колёса…

Я очнулась и резко отбросила его руку.

– Пётр Иванович, – говорить старалась ровно и спокойно, но нарочно громко, чтобы услышал и водитель, – при пояснении ваших действий на докладе необязательно лезть рукой под мою юбку.

В машине повисла гробовая тишина, даже маленький японский приемник на деревянной панели два раза кашлянул, чихнул и чем-то поперхнулся. Музыка Пола Маккартни оборвалась на самой красивой ноте. Петя слегка покраснел, на моё удивление буркнул тихое извинение, типа «мол, сама виновата, а могла бы и удовольствие получить», и отвернулся к дождливому окну. До главного офиса никто больше слова не произнёс.

В большой зал конференции я вошла в таком отвратительном настроении, в котором не помнила себя уже давно, года два точно. Длинный овальный стол был окружен удобными мягкими стульями. Свободных мест уже не было. Секретарши головного офиса раскладывали перед собравшимися чистые листы бумаги, открывали бутылки с минеральной водой, предлагали кофе. Ждали председателя совета директоров. Возле стенки стояли кожаные тупые диваны, видимо для тех частных лиц, которые не входили в совет, но присутствовать здесь им всё же не запрещалось. Там уже расположилось несколько человек. Все мужчины среднего возраста, в приличных дорогих костюмах, обувь вычищена до блеска. Свободного места было достаточно, я присела с краю.

Через пять минут вошел пожилой энергичный председатель, и собрание началось. За длинными нудными речами ничего толком нельзя было разобрать. Понятно было одно, что бизнес успешно развивается, крепко стоит на ногах зарубежных инвесторов и вот-вот должен встать на свои собственные ноги, но всё-таки для этого ему пока чего-то не хватает, какого-то волшебного слова. Настала очередь выступления Пети, т.е. Петра Ивановича. Справился он хорошо, всё четко разложил по полочкам, так что моя помощь была в принципе и не нужна. А так как время подходило к долгожданному обеду, толком его никто уже и не слушал. Председатель встал и объявил перерыв.

Уже в коридоре перед модным и дорогим буфетом бизнес-центра я подошла к финдиректору.

– Пётр Иванович, я вам здесь ещё нужна?

– Вы, Леночка, мне нужны всегда, – прозвучал вполне определенный ответ. При этом Петя поправил на носу очки, надул капризно пухлые губы и стал похож на обиженного ребёнка.

– У меня в офисе работы много, а доклад вы свой уже прочли. Что мне здесь делать? – уступать ему не хотелось.

– Хорошо. Можете ехать обратно, только на метро. Машина мне самому нужна.