Такие заурядные сложности
Шрифт:
Трудно сказать, почему они торопились. Может, испытывали отвращение при виде искалеченного бездомного животного, может, им было всё равно, а, может, ощущали незваный и оттого очень неприятный укол совести, тут же оправдываясь перед собой за равнодушие и силясь поскорее предать забвению сей неудобный утренний фрагмент из их комфортной красивой жизни. Этого мы не узнаем. Но одна маленькая девочка все-таки нашла в себе смелость подойти к раненому зверьку, превозмогая подступающую к горлу тошноту и сдерживая бесполезные слёзы жалости.
– Киса! Что же мне с тобой делать? Как помочь?! – надрывно причитала Сеня. Никогда ещё она не ощущала себя такой одинокой, как сегодня, в самой гуще муравейника из живых человекоподобных манекенов.
«Всё отдала бы, чтобы взять и превратиться сейчас в ветеринара! – зажмурилась в отчаянии девочка, – Хоть бы в пресловутого доктора Айболита!».
Жаль, что чудеса случаются редко, на всех их не хватает. Сеня не обернулась тотчас высококвалифицированным эскулапом, и в руках у неё не появился набор хирурга и обязательный для любого уважающего себя доктора фонендоскоп. Но её благородный порыв не был напрасным, он привлёк внимание некого индивида, уткнувшегося прежде взглядом в асфальт.
– Есения, доброе утро, – зазвучал бархатный мужской баритон.
– Ой! Здрасте! Э-э-э…– в приблизившемся человеке Сеня узнала соседа со второго подъезда. Правда, совершенно вылетело из головы его имя. Посему она обезличенно кивнула в ответ, – Доброе утро.
Худощавый, с тронутыми сединой висками мужчина в строгом идеально отутюженном костюме всегда казался Сене мрачным и колючим. Он никогда не улыбался и не выказывал заинтересованности в общении с соседями, поэтому Сеня удивилась, что он заговорил с ней.
– Так-так… Прошу отойти в сторонку… Что здесь у нас? – мужчина предприимчиво склонился над беспомощно озирающейся кошкой и пристально осмотрел открытую рану, – Думаю, шанс имеется, мой маленький четвероногий друг…
– А вы, что, врач? – недоверчиво поинтересовалась Есения, находясь в замешательстве оттого, что подмога пришла, откуда она не ожидала.
– Врач, не врач… Какое имеет значение? Я – Человек, и постараюсь помочь, – витиевато ответил сосед, бережно завернул животное в лихо скинутый с плеч пиджак и широким шагом направился обратно, в сторону дома.
Находясь уже в пяти метрах от опешившей девочки, он бросил через плечо:
– Есения, у вас доброе сердце. Сохраните этот дар первозданным. И не переживайте по поводу кошки. Всё будет хорошо.
Сказать, что Сеня была удивлена – значит, ничего не сказать. Громадным открытием для девочки стало то, что, оказывается, судить человека по внешности – гиблое дело. Внешний вид – вещь чрезвычайно скрытная и обманчивая. Под серым неприметным обликом могут скрываться доброта и отзывчивость, недоступные модно разодетым красавцам, напускающим важный вид. Обложка и содержание сплошь и рядом вступают в конфронтацию, сражаясь за первенство.
«Всё будет хорошо», – мысленно повторила Сеня и ощутила, как паника разжимает стальные тиски, сдавившие её худосочное тельце, и исчезает под бешеным натиском всепоглощающей истинной веры. Девочка глубоко вдохнула осеннюю свежесть, вплоть до лёгкого головокружения, и почувствовала острый приступ эйфории, идущий рука об руку с колоссальным подъёмом жизненных сил.
Глава 3
Жизнь пятиклассницы – штука не простая. Особенно жизнь Есении Прилатовой – обычной девчонки, немного неуклюжей, долговязой, но весьма упрямой воительницы за справедливость и правду во всех проявлениях.
– Эй, Серёга, хеллоу! – донёсся визгливый голос одноклассника Ивана.
Сенька стиснула зубы и заспешила в надежде улизнуть от приставучего мальчишки.
– Серёга! Ты, Сергей Есенин! Чаво не здороваешься, звезду поймала? – не унимался Иван и тут же заливисто заржал, слегка похрюкивая, явно довольный своим остроумием. С его лёгкой руки, а, вернее, языка без костей, Есению с первого учебного года личности, не особо обезображенные интеллектом, величают «Серёгой», по странной аналогии с великим русским поэтом Сергеем Есениным.
Сеня, желая отомстить обидчику, взялась судорожно прокручивать в уме все возможные ругательства, тщательно фильтруя совсем уж запретные. Как всё-таки трудно в наше время выпендрёжного креатива придумать обзываловку мальчику с таким, откровенно говоря, стандартным именем, как Иван Петренко!
«Вот был бы ты Дорофей или Епифан, а лучше Акакий! Точно, Акакий, – сокрушалась глубоко внутри Есения, – Я бы тебе задала!».
– Отстань, козёл! – выпалила девочка и, поправив вечно сползающие по переносице очки в толстой оправе кричащей леопардовой расцветки, гордо прошествовала в класс. Стихия бушевала в душе Сени, но ни один мускул не дрогнул на её лице. Не позволит она этому противному, глупому пацанёнку насладиться превосходством!
Прозвенел звонок. Первым по расписанию был урок русского языка, обещающий растянуться на целую вечность из-за перспективы монотонного повторения орфографических правил. Первая четверть подходит к концу, а, значит, близится итоговая контрольная со всеми вытекающими последствиями. Разумеется, правила нужно знать назубок, но как сложно побороть скуку!
Учитель русского языка и литературы, а, по совместительству, классный руководитель 5 «А» класса – Марина Николаевна – маленькая хрупкая женщина средних лет с большими печальными глазами и зычным голосом, совершенно не вяжущимся с её кукольной внешностью, настойчиво вдалбливала своим подопечным азы раздельного написания глаголов с частицей «не».
– Дети, кто помнит исключение из данного правила?.. Прямо лес рук! – саркастически отметила учительница, – Есения, может, ТЫ ответишь?
Сеня сидела, глубоко задумавшись о своём тяжком бремени – носить такое необычное, пусть и красивое, имя. Как же неприятно, когда каждый встречный – поперечный после ответа на вопрос «Как тебя зовут?» в обязательном порядке переспрашивает, удивлённо приподнимая брови, или что хуже, насмешливо поджимая губы, после чего многозначительно тянет: «У-у-у, понятно».