Такое вот кино
Шрифт:
— Я не говорю, что он бабник. Хотя, бабник, конечно. Просто он так на тебя смотрел, что сразу ясно, какой тип женщин он предпочитает. — Она провела ладошкой по своему худому бедру. — Я под этот типаж никак не подхожу.
— Да уж, меня от его масляного взгляда до сих пор передергивает, — негромко проговорила я, протягивая сестре ключ от номера.
Ленка пропустила меня в номер, придержав дверь, а сама в некотором удивлении поинтересовалась:
— Хочешь сказать, что тебе это не льстит?
— Когда на меня всякие придурки пялятся? Нет, знаешь ли, не льстит. Воспитанный мужчина никогда себе такого не позволит. Он, наоборот, защитит…
— Ну да, — недоверчиво хмыкнула Ленка. — Защитит, чтобы самому больше досталось.
Я оглянулась на неё через плечо и предупредила:
— Стукну сейчас.
Когда я позвонила родителям, чтобы сообщить, что мы благополучно долетели, и похвалила отель и номер, те
— Что папа сказал? — поинтересовалась Ленка, разбирая свой чемодан. — Предостерегал?
Я кивнула. Глянула на неё.
— Требовал ни с кем знакомств не сводить.
Ленка фыркнула.
— Ага! А зачем мы тогда приехали? Личную жизнь устраивать.
— Не знаю, не знаю. Я приехала на солнышке погреться.
— Через два дня тебя от солнышка и моря затошнит. Ты напьёшься и пойдёшь в разнос.
Я решила возмутиться.
— Я напьюсь?
Сестрица довольно ухмыльнулась.
— Так папы рядом нет, Тань.
Я руку в бок упёрла, призадумалась, затем прошла на балкон, вдохнула полной грудью, глядя на искрившееся в лучах солнца море, и улыбнулась, ощутив заряд бодрости и позитива.
— Папы рядом нет, — повторила я. И тут же оживилась: — Кстати, у меня новый купальник!
Ленка тут же сникла.
— Не сомневаюсь, — пробубнила она.
Следующие три дня мы адаптировались и свыкались с мыслью, что мы в отпуске, мы одни и сами себе хозяйки. Спали едва ли не до полудня, потом спускались в ресторан, а затем шли на пляж, где проводили несколько часов в неге, в своё полное удовольствие. Пили коктейли, поглядывали по сторонам, выбирая подходящую жертву для чар сестрицы, а когда понимали, что рассуждения и мечты становятся чересчур пылкими и жаркими, смеясь над собой, отправлялись купаться. Я даже как-то успокаиваться начала. Здесь, в Коста дель Соль, реальная жизнь казалась чем-то далёким. Всего за три дня я привыкла лежать на пляже и отгонять от себя мысли, которые ещё совсем недавно непередаваемо огорчали. Под ярким испанским солнцем можно было притвориться, что все огорчения я себе надумала, что всегда в моей жизни будет море и тёплый песок, а не проблемы и беды. Теперь уже рада была, что не смогла воспротивиться сестре и поехала с ней в Испанию. И, вообще, Ленка замечательная. Ради меня отпуск выпросила и отправилась меня возрождать из пепла. Так что, теперь я её должница, и вполне могу поддержать Ленку, если та попросит моей помощи в попытке очаровать какого-нибудь заезжего принца. От всей души желаю ей женского счастья, пусть и на две недели. В конце концов, номер у нас с двумя спальнями.
К концу второго дня у Ленки появился поклонник. Приятного вида немец, лет тридцати пяти, который был покорен чистым немецким произношением моей сестрицы. Та болтала без умолку, я даже порой морщилась оттого, как гладко у неё получалось тараторить на незнакомым для меня языке. У Ленки был настоящий талант к языкам, иногда мне начинало казаться, что когда она начинает скучать, то для развлечения не книги читает или фильмы смотрит, а штудирует новый разговорник, и тут же всё запоминает. Этот талант и помог ей, в конце концов, найти в Москве работу. Сестрица трудилась личным помощником директора одной солидной компании. Я, кстати, с этим «директором» однажды познакомилась. Приехала неожиданно, а он у Ленки на кухне сидит, без пиджака и рубашки, зато обутый, и кофе с бутербродами пьёт. Ленка, конечно, принялась врать, что они среди дня за важными документами заехали (нашли место важные документы хранить — однокомнатная «хрущёвка» на окраине Москвы), а потом Олег Петрович случайно облил рубашку кофе и теперь они её сушат. Я тогда презрительно хмыкнула, совершенно не оценив Ленкину изворотливость, а когда Олег Петрович свою идеально чистую рубашку надел и уехал, сестре заявила, что это жутко пошло — спать с собственным шефом, к тому же прочно женатым. Сестра тогда гордо отмолчалась, но если исходить из того, что начальник с неё разве что не пылинки сдувает и отпуска даёт по первому требованию, на работе её ценят. И Ленка только изредка отмахивается от меня, совершенно безнадёжно, когда я о шефе её заговариваю. Подозреваю, что она в него тайно влюблена. Но влезать в это, а уж тем более давать сестре советы, я не спешу. Какие от меня советы? Я в своей жизни запуталась, как в паутине. А Ленка, как мне кажется, куда разумнее и рассудительнее меня. Сама разберется, а уж если совсем паршиво станет — скажет. И уж тогда я постараюсь помочь.
Фред, так звали немца, вчера вечером пригласил нас в ресторан, и мы очень мило посидели, послушали живую музыку, и даже потанцевали. Со мной Фред общался по-английски, и я собой очень загордилась, когда смогла, не сбиваясь, поддержать беседу на чужом языке. Всё-таки не зря на курсы ходила и деньги потратила, хотя на работу, на которую я надеялась устроиться, владея английским, меня так и не взяли.
— А он прикольный, — сказала мне Ленка, не забывая улыбаться своему поклоннику.
— Кто? — не сразу поняла я, и спустила темные очки на нос.
— Он. И деньги у него есть, своя типография. Может, сам печатает?
— Фред?
— Да тише ты, — шикнула на меня сестрица. — Он же здесь сидит, имя своё услышит.
Я губы поджала.
— Тогда прекрати обсуждать его в его присутствии.
— Так он не понимает ни слова!
— Зато я понимаю. И мне неловко.
Ленка насмешливо фыркнула.
— Подумать только.
Я перевернулась на спину, оглядела людей вокруг. Мы уже час нежились на солнышке, я чувствовала, как приятное тепло расходится по всему моему телу, проникает в каждую клеточку, заставляя расслабиться, даже шевелиться не хотелось. Ленка сидела рядом, повернувшись ко мне спиной, и снова с Фредом своим что-то увлечённо обсуждала. Кажется, им на самом деле было о чем поговорить, второй день ни на минуту не замолкают. Даже завидно, немного.
Я аккуратно поправила купальник на груди, ногу одну в колене согнула, а потом осторожно выглянула из-под очков, когда заметила молодого парня, что оглянулся на меня через плечо. Хотела предупредить его, чтоб вперед смотрел, а не то споткнется, но тут приметила девушку. Ее лицо мне было смутно знакомо, я невольно проводила её взглядом, отметила, как здорово на ней смотрится крошечное бикини. Не то что бы позавидовала, на мне купальник тоже здорово сидит, не зря вон некоторые оборачиваются, но эта девушка была похожа на модель с обложки журнала. Грациозная, лёгкая, улыбка на губах соблазнительная. А я пыталась вспомнить, откуда же мне знакомо её лицо. Скорее всего, она из нашего отеля, сталкивались в ресторане или в холле, но что-то мне подсказывало, что нет. Она остановилась у самой кромки воды, словно высматривала кого-то, а потом и рукой помахала. А я едва в голос не застонала, когда увидела человека, которому она машет. Ну, надо же, а? Мне даже прикрыться нечем! Не за Ленку же, в самом деле, прятаться. Да и поздно, Саша, с которым мы в самолёте летели, из воды вышел, воду с лица рукой вытер, и сразу к девушке — обнял, губами к её щёчке приложился, а руку на привычное место — на её задницу. Стюардесса! Не зря он её в самолёте лапал.
Я не сразу сообразила, что наблюдаю за ними поверх очков. А ведь следовало поостеречься, лежала я (глупо так звучит: я лежала перед ним…) совсем недалеко, и, конечно же, как только Саша голову повернул, меня и увидел. И, наверняка, понял, что я за ним и его девушкой с увлечением наблюдаю. Его брови взлетели вверх, а взгляд прошёлся по всему моему телу, и я вновь остро пожалела, что прикрыться нечем. Хоть бы газетку, что ли, какую. А этот гад ухмыльнулся, мне отсалютовал, и вместе со своей зазнобой направился в сторону. Девушка буквально висела на нем и, кажется, всерьёз млела, а я Сашу разглядывала. К тому же, такая возможность представилась, когда он ко мне спиной, занят и раздет! Кто бы удержался. Но разглядывать я всё же старалась с возмущением. Что мне до его фигуры, бицепсов и трицепсов, раз он гад и бабник? Но, признаться, экземплярчик не дурён собой… Хотя, разве бывает иначе? Знает, что хорош, вот и дурит бедным девушкам головы. А та, что рядом с ним сейчас, вообще, несчастная, судя по всему, так в облаках и витает, и на землю не спускается никогда. Не успевает, видимо.
— Пойдём, искупаемся? — предложила Ленка.
Я странно кашлянула, как-то смущённо, на сестру посмотрела, вдруг поняла, что меня жаром окатывает раз за разом, и торопливо поднялась.
— Пойдём.
Пока шли к воде, мой взгляд сам собой переместился в ту сторону, в которую наш с Ленкой новый знакомый ушёл. Оказалось, он не так уж далеко от нас устроился, лежал сейчас в шезлонге и пиво дул. Я как только его увидела, тут же отвернулась, и решила, что не буду сестрице сообщать, кого недалеко углядела, а то я ее знаю, она общаться кинется, а мне с этим типом разговаривать не о чем. Как позже выяснилось, сглупила я. В том смысле, что не сказала Ленке о Саше до того, как мы в море вошли. Потому что когда мы с ней из воды выходили, этот негодяй сам перед нами возник, с такой паскудной ухмылочкой. Вот не скажешь никак по-другому. Стоит, руки в боки, и нас разглядывает.