Такова любовь
Шрифт:
– Убью мерзавца! Дайте мне добраться до него! – и плевался в каждого, кто ближе подходил к его маленькой тюрьме. Колоритна была также и толстая женщина в домашнем цветастом платье, которая жаловалась инспектору Хэлу Уиллису на шум, потому что за стеной ее квартиры на первом этаже постоянно играют в бейсбол. Атмосфера включала также неумолкающий перезвон нескольких телефонных аппаратов, стук пишущих машинок и особый застарелый запах полицейского участка, тот утонченный аромат, состоящий на семь десятых из человеческого пота, на одну десятую – из запаха кипящего
Карелла и Хейз вошли в эту атмосферу и колорит по обитым железом ступеням лестницы, ведущей из коридора первого этажа старого здания, миновав комнату для допросов, туалет и канцелярию. Распахнув дверь в железной перегородке, они тут же заметили Энди Паркера, разговаривающего с толстячком, сидевшим на стуле с высокой спинкой, и, решив, что это и есть Фред Хеслер, направились прямо к нему.
– Здесь такая вонь, – сразу же заметил Карелла. – Неужели нельзя открыть окно?
– Окна открыты, – откликнулся Мейер. Руки его были в крови.
Он обернулся к Клингу и спросил:
– Они едут?
– Да, – ответил Клинг. – Почему патрульный не занялся этим? У него прямо на участке должна была быть санитарная машина. Черт возьми, он думает, что у нас здесь «Скорая медицинская помощь»!
– Не говори мне о патрульных, – не выдержал Мейер. – Я никогда в жизни их не пойму.
– Привести сюда этого парня с располосованной рукой, – пояснил Клинг Карелле. – Нужно доложить об этом капитану. У нас и без этой кровищи на полу забот хватает.
– А что случилось? – заинтересовался Карелла.
– Этот старый хрыч в клетке пырнул его ножом, – объяснил Мейер.
– За что?
– В карты играли. Старик говорит, что он блефовал.
– Выпустите меня отсюда! – внезапно заорал старик в клетке. – Я убью этого ублюдка!
– Вы должны запретить им гонять мяч клюшками под моими окнами, – настаивала толстуха.
– Вы абсолютно правы, – успокаивал ее Уиллис. – Я прямо сейчас пошлю к вам участкового. Он заставит их уйти на спортивную площадку.
– Но у нас нет спортивной площадки, – уточнила она.
– Ну, тогда он пошлет их в парк. Не волнуйтесь, мы что-нибудь сделаем.
– Но вы и в прошлый раз обещали то же самое, а они до сих пор играют в бейсбол под моими окнами и сквернословят.
– Куда же к дьяволу провалилась «Скорая помощь»? – взорвался Мейер.
– Сказали, что сейчас прибудет, – откликнулся Клинг.
– Ну, пожалуйста, Коттон, включи вентилятор! – взмолился Карелла.
– Воняет, как в китайском борделе, – подтвердил Паркер. – Старик обмочился, когда Дженеро схватил его за шиворот. Ему хоть и шестьдесят, но руку парню он здорово отделал.
– Хотелось бы знать, кто будет его допрашивать, – полюбопытствовал Хейз. – В клетке воняет, как в зоопарке.
– Дженеро приволок его сюда, – вмешался Паркер, – ему и допрашивать. – И сам от души рассмеялся над своим диким предложением.
Неожиданно он сказал:
– Познакомьтесь. Это – Фред Хеслер. А это
– Здравствуйте, – Хеслер немедленно вскочил и схватил Кареллу за руку.
– Это изумительно. Совершенно и-зу-ми-тель-но!
– Куда как изумительно, – не выдержал Паркер. – Я отчаливаю из этого сумасшедшего дома. Если начальство спросит – я в кондитерской на Калвер-стрит.
– И что ты там будешь делать?
– Есть взбитые сливки.
– Может быть, все-таки дождешься «Скорой», – попросил Клинг. – У нас здесь дел по горло.
– В этой комнате и так больше полицейских, чем в академии, – возразил Паркер и вышел. Толстуха вышла следом, бормоча себе под нос что-то вроде: «Грязная полиция в этом вшивом городе». Явился патрульный, чтобы отвести старика на первый этаж в камеру предварительного заключения. Старик набросился на него, едва они отперли дверь клетки, и патрульный мгновенно успокоил его, сбив с ног дубинкой, и потащил осевшее, безвольное тело из дежурки. Минут пять спустя появилась «Скорая». Человек с исполосованной рукой сказал санитарам, что он сам может спуститься по лестнице в машину, но они заставили его лечь на носилки и унесли. Мейер вымыл руки под умывальником в углу комнаты и устало сел за свой стол. Клинг налил себе чашку кофе. Карелла снял кобуру, положил в верхний ящик своего письменного стола и сел рядом с Фредом Хеслером. Хейз расположился на краешке стола.
– И так у вас тут всегда? – поинтересовался Хеслер. Глаза его блестели.
– Не совсем, – усмехнулся Карелла.
– Да ну. Вот здорово!
Вместо ответа Карелла промычал что-то и спросил:
– Где вы были все это время, мистер Хеслер?
– Меня не было в городе. Я и не подозревал, что вы, ребята, меня разыскиваете. Когда я сегодня утром вернулся в квартиру… Бог ты мой! Ну и дела!.. Квартирная хозяйка сказала мне, чтобы я к вам зашел. Вот я и здесь!
– Вы знаете, что произошло в вашей квартире, пока вы отсутствовали? – поинтересовался Хейз.
– Знаю только, что произошел взрыв.
– А вы знаете, кто был у вас, когда это произошло?
– Парня знаю, а девчонку нет.
– Что за парень?
– Томми Барлоу.
– Это его полное имя? – Хейз переспросил и начал записывать.
– Да, Томас Барлоу.
– А его адрес?
– Он живет с братом. Где-то в Риверхеде. Я не знаю точно.
– А на какой улице?
– Не имею представления. Никогда у него не был.
– Откуда вы его знаете, мистер Хеслер?
– Мы вместе работаем.
– Где именно?
– В фотоателье «Одинокая звезда».
– Оно в этом городе?
– Да, это в Северной части, квартал четыреста семнадцать, дом четыреста семь, – Хеслер сделал паузу, затем продолжал. – Может быть, вас смущает название «Одинокая звезда»? Парень из Техаса открыл это предприятие.
– Понятно. И как давно вы там работаете, мистер Хеслер?
– Шесть лет.
– И все это время вы знали Томаса Барлоу?
– Нет, сэр. Томми работал здесь не больше двух лет.