Такой я видел Индию
Шрифт:
Позже такие же исключения распространились на автобусы, самолеты, кинотеатры и даже кафе и рестораны. Они пришли из другой жизни и остались в этой другой жизни.
Если не считать садху, не покидающих своих обителей, и совсем забитых батраков, тоже не видевших ничего, кроме родной деревни, все остальные живут как бы сразу в двух мирах — внешнем, гражданском, политическом и внутреннем, семейно-кастовом.
Во внешнем мире действуют личности, там существуют дружба, вражда, симпатии, антипатии, свобода выбора: можно пойти в кино или кафе, поступить работать в ту или иную контору, на тот или иной завод,
Во внутреннем мире все предопределено. Поступки диктуются непреложным обычаем, время еды и меню, отношения с окружающими, женитьба и одежда установлены или будут установлены теми, кому ведать надлежит: родителями, старейшинами касты. Здесь господствуют отношения групповые, клановые.
Эти два мира, конечно, сольются. Цельность жизни восстановится. Но когда? И — не менее важно — как? Никто не возьмет на себя смелость утверждать, что слияние произойдет в результате вытеснения кастовых предрассудков. Семья — бастион кастовой системы — пока не поколеблена серьезно. Многие демократически мыслящие и политически активные люди, придя к себе домой, не только меняют брюки на дхоти, но и превращаются в богобоязненных индусов, чистых вегетарианцев, богом поставленных глав семьи. Есть, разумеется, и такие, кто полностью отвергает традиционный мир, однако их число относительно ничтожно.
Гражданский мир испытывает сильное и непрестанное воздействие мира семьи и касты, влияющего и на «свободу выбора», о которой шла речь, — выбора друзей, работы, политических симпатий.
Роль касты в политической борьбе не исследована: индийцы не чувствуют склонности к ее изучению, а иностранным социологам провести подобное исследование крайне трудно. Как уже говорилось, сведения о кастовом составе населения теперь не собирают и не публикуют. Не сообщается, конечно, и каста кандидатов в депутаты.
Нет сомнения, соперничество каст не исчерпывает содержания политической борьбы. Число сознательных избирателей, все более ясно разбирающихся в том, кто на самом деле защищает их интересы, растет. Свидетельство тому — большие успехи левых партий на выборах последних лет.
Но отдельные научные работы и намеки в прессе все же позволяют сделать вывод, что кастовая принадлежность кандидата — один из главных показателей, принимаемых во внимание руководителями политических партий при его выдвижении. Нередки случаи, когда благодаря кастовой солидарности кандидат проходит в парламент вне зависимости от того, каковы его политические убеждения — правый он или левый, стоит он за ограничение монополий или за интересы помещиков.
Кандидат же, избранный голосами членов своей касты, естественно, будет благоволить к ним.
Консервативная роль кастеизма в современной жизни определяется не тем, что в деревнях до сих пор не здороваются с неприкасаемыми или не пускают их в храмы. Внешние признаки в конце концов исчезнут, хотя это тоже потребует долгой борьбы.
Опасность заключается в том, что для многих индийцев, и для «урбанизированных» и образованных тоже, существуют «свои» и «чужие». Они охотнее будут встречаться и работать с людьми одной с ними касты, охотнее окажут им покровительство или прибегнут к их помощи. Кастеизм часто служит основой фаворитизма на производстве и в учреждениях.
Каста обладает некоторыми чертами национальности. У нее, правда, нет, как правило, своей территории и отдельного языка, но есть свои обычаи, символы, мифология, что-то вроде общей культуры, и главное — сознание тесной связанности.
Поэтому и в психологии членов касты, и в их деятельности наблюдаются черты, характерные для национальных меньшинств: уязвимость, легкая ранимость, гипертрофированное чувство собственного достоинства, боязнь быть обойденным и затертым, стремление двигаться по лестнице жизненных успехов группой, подталкивая друг друга.
Если каста к тому же имеет территорию, которую она может считать «своей», она начинает еще больше напоминать нацию.
В 1956 г. было решено создать «лингвистические штаты», т.е. провести границы между районами в соответствии с расселением основных народов. В частности, предлагалось к территории бывшего княжества Майсур присоединить другие области, где жил народ каннада, прежде всего так называемый Бомбейский Карнатак. И вдруг майсурская организация Национального конгресса выступила против проекта: она не хотела воссоединения народа каннада в пределах единой административной единицы.
В чем дело? Оказывается, в политической жизни княжества доминирующее положение занимала самая многочисленная каста оккалига. Члены той же касты составляли главную часть местной организации Национального конгресса, и, следовательно, из них в основном было сформировано майсурское правительство. Но второй по численности и по значению была каста лингаятов. Соперничество этих двух каст в Конгрессе, в чиновничьем аппарате, при распределении мест в колледжах и университетах стало постоянной чертой социальной, экономической и культурной жизни Майсура.
В Карнатаке же лингаяты составляли 35-40% населения. После включения его в Майсур они заняли бы по численности первое место в штате (более 20%), оккалига были бы оттеснены на второе (13-14%).
«Большой Майсур» все же был создан, потому что главный министр «Малого Майсура» Ханумантхайя в последний момент дал согласие на реорганизацию. Но вскоре ему пришлось выйти в отставку: оккалига не простили «измены». А соперничество двух каст, как и ожидалось, вспыхнуло с новой силой и по всем линиям — на партийных и общих выборах, при занятии постов и т.п.
Влияние касты в деловом мире никем не оспаривается. В индийском частном бизнесе действует несколько каст и групп, тоже ставших по существу кастами. Из них самые богатые — марвари и парсы. Среди бизнесменов, конечно, есть более или менее состоятельные, но это не влияет на их сотрудничество, на крепость их своеобразных «трестов».
Обычный трест или синдикат может распасться, отдельные его части могут договориться с конкурентами и т.п. Трест может лопнуть, не найдя вовремя поддержки в деловом мире. С кастой ничего подобного не случается. Каковы бы ни были личные деловые интересы марвари-миллионера, он никогда не откажет в помощи, моральной и материальной, своему менее удачливому собрату. Система внутрикастового кредитования — под честное слово, без процентов или за очень умеренный процент — распространена до сих пор и способствует тому, что благоприятная конъюнктура для одного капиталиста приводит к подъему всей его касты.