Такси «Новогоднее»
Шрифт:
– Спасибо за искренность! – усмехнулась Саша.
– Пожалуйста! Александра, ты не станешь возражать, если я поживу у тебя некоторое время?
– Живи. А чего, говоришь, сделает этот злой дядька, если тебя тут найдет?
– Шею свернет. Моргалы выколет. Пасть порвет. Мне и тебе заодно, – ласково улыбнулась сестрица.
– Ого! Ну, тогда будем строить баррикады.
В общем, решили, что Катя пока поживет у Саши. Не будет выходить из дома без надобности, а там, глядишь, все как-нибудь наладится. Единственное, о чем Саша попросила сестру, – регулярно звонить родителям и бодрым, постановочным голосом заверять, что у нее
А на рассвете сестры разошлись по комнатам спать. Утро пьяной ночи (бутылка коньяка в минус!) мудренее.
На следующий день, когда алкоголь выветрился, Саша задала Кате резонный вопрос: на фига было заводить отношения, от которых потом бежишь в панике?
Вот все-таки скверный у Саши характер! Сама понимала, что надо было, наверное, промолчать и ни о чем таком не спрашивать, а сама – злая, старая ханжа – высунулась и сразила бедняжку риторическим вопросом. Катя от него сморщилась, будто съела лимон.
– Ну, сначала-то было клево! Папик серьезный, много новых возможностей. Я полгода развлекалась тем, что с ним по миру ездила, с родителями-то дальше стран бывшего соцлагеря и не выбиралась! И вообще, когда все статусно – от шмоток и ресторанов до частных самолетов – это радует, поверь мне!
– Ты его любила?
Катя взглянула с укоризной, дескать, ну кто про такое спрашивает?
– Саш, ты о чем?
– Я о чувствах. Например, о любви, которая заставляет сильнее биться сердца, толкает нас на необдуманные поступки, вплоть до геройства, ну и так далее… Ты что-нибудь об этом слышала?
– Слышала, – усмехнулась Катя. – Нет, сердце в его присутствии сильно не билось. Разве что, когда он мне пригрозил, что если дурить не перестану, то мой труп найдут в канаве! А про необдуманные поступки… А зачем их совершать? Если не думать, то такой горячки можно напороть и в такое дерьмо с этой вашей любовью вляпаться! Я ведь не дура, понимаю, к чему ты клонишь, Саша: осуждаешь меня за то, что не по любви отдалась. Ну так я, чего стесняться, продалась задорого. Не у всех так получается.
– Кать, тебя послушать, можно подумать, что ты жила где-то в голодном африканском племени и деньги являлись для тебя вопросом выживания!
– Нет, не в африканском племени, а в Москве, где деньги имеют большое значение! – возразила Катя. – Да, представь, хочу быть богатой и независимой!
– Какая шустрая барышня! Хочет независимости и больших денег! А что имеем в активе? Две модельных ноги, очаровательную попку и красивую мордашку? На честно заработанные достижения не тянет, извини!
– Нет, ты все-таки старая зануда, – вздохнула Катя. – Молодость и красота – не достижения, а подарок природы, который можно и нужно использовать!
Саша улыбнулась – молодец Катенок! Вот она, психология настоящей стервы! Сашина бывшая приятельница Света поставила бы Кате «зачет». Нет, пятерку с плюсом за высший пилотаж – стервозную сущность в ангельском обличье.
– Все-таки правильно говорят, что любовь придумали русские, чтобы денег не платить! Скажи мне, Саша, какие бонусы в итоге получает честная женщина за добродетель? Вот я смотрю на свою мать: такая красивая женщина, может, даже более красивая, чем я. И что? Что она получила за красоту, моральные принципы, верность одному-единственному мужчине? Унизительное существование? Безденежье? Глядя на нее, я поклялась, что никогда не поз-волю себе дойти до такого состояния! Использую свою красоту и молодость, стану целеустремленной, небрезгливой девушкой, но до мамашиного унижения не опущусь! Саша, я видела, как она годами сидела у телефона и ждала, что ей позвонят со студии, ее пригласят, про нее вспомнят! Считала копейки, лежала в больнице в общей палате, рано состарилась. Разве она не была достойна лучшей доли? В результате мать превратилась в больную, сломленную женщину, сделав невыносимой не только свою жизнь, но и нашу с отцом. Как она срывала на нас раздражение за свои неудачи, знала бы ты! Да я в пятнадцать лет была готова уйти из дома хоть куда-нибудь, потому что не могла все это выносить. А уйти было некуда.
– Ну, бедная девочка, душа и руки в шрамах, – усмехнулась Саша, – сочувствия небось ждешь! Снять бы с тебя штаны да отхлестать хорошенько за твои рассуждения. Только боюсь, это надо было сделать лет десять назад.
Они молчали. Пауза затянулась и становилась угрожающей. Сложно наладить отношения с сестрой, с которой познакомилась два дня назад, а она оказалась взрослой барышней с хитрой житейской правдой.
– Продаться хочешь подороже, Катенок? Понимаю. И не осуждаю, потому что нет у меня такого права, и вообще я не об этике, а, как ни странно, о логике. Ты сказала, что боишься зависимости? Так ведь, Кать, ты сейчас как раз и делаешь все для того, чтобы пройти путем своей мамы и впасть в зависимость от кого-то. Ну, поспонсируют тебя богатые дяденьки еще лет десять, нет, сейчас с деньгами и при правильном подходе к здоровью эти сроки можно продлить, – лет двадцать, а дальше что? Вот и будешь сидеть, как мама, и ждать, позовут не позовут, выберет тебя какой-нибудь богатый папик или не выберет?
Катя задумалась, а потом, обрадовавшись удачно найденному решению, выпалила:
– Так я за эти двадцать лет денег успею накопить!
– Ну, если успеешь… А по мне – все равно лучше надеяться на себя!
– Вот ты и надейся! А я как-нибудь своим умом проживу.
Саша поняла, что если дальше развивать данную тему, то они поссорятся.
И стали сестрицы (такие разные!) вместе жить-поживать. Правда, спокойно пожить получилось недолго, потому как начали к ним захаживать незваные гости.
В тот вечер Саша притащилась домой совершенно измочаленная, даже Катя, свободная от таких предрассудков, как жалость, взглянув на нее, прониклась сочувствием.
– Во-во! Посмотришь на тебя, Саша, и сразу поймешь, что если женщина сама зарабатывает на жизнь, то как женщина она заканчивается.
– Неужели все так плохо?
– Еще хуже! – хихикнула Катя. – Сань, давай я за едой схожу. Тем более у нас и коньяк закончился!
Катенок ускакала за хлебом насущным. А через пять минут после ее ухода раздался звонок. «Ключи забыла, раззява!»
Саша открыла дверь, а там не Катя, а какой-то хмырь. Ростом под потолок.
– Здрасьте!
Только Саша было приготовилась спросить, чьих он будет, а он раз – и не дожидаясь приглашения, всунулся в прихожую. И входную дверь прикрыл.
– А я к Кате! Уверен, она будет очень рада!
Неужели тот самый таинственный покровитель? Вертлявый какой-то, ухмылочка будто приклеенная. С уголовными замашками и раскинутыми веером пальцами. Средних лет.
– Мужчина, а вы всегда в гости без приглашения ходите?