Таксидермист
Шрифт:
Пока я ездил к Стайну, милая Энджи оставалась дома. Занималась страховкой, ремонтом двери и вместе с Отто прибиралась в квартире. Полицейские попытались допросить «русски»-гнома, но после пространного рассказа о КГБ, хот-догах и нудистских пляжах Калифорнии отказались от мысли хоть чего-нибудь от него добиться. Да, и еще – о быстро шагающих женщинах.
После того как я рассказал свою историю Стайну, мы продолжили беседу с Цильцером в полицейском участке. Без малого час я убил, пересказывая историю ему – вернее, те ее части, которые позволил рассказать
Я в подробностях изложил им все о Пискуне, ретристах, Слоуне, заговоре цветных вспышек, Букермане, сферах, натуропатах, Роджере Элке, Мортимере, мумиях, нападении на Николаса, логове ретристов на Хановер-сквер, моем похищении, о Вито и о моем спасении. Алекс убедил меня так изложить события, чтобы избежать упоминаний о шокерах, применять которые в Нью-Йорке запрещено. Я просто сказал, что мои друзья ошеломили и отвлекли похитителей – и ведь это правда, – так что я смог вырваться из их кольца и выскочить на Вандербильт-авеню.
Тем временем, пока я рассказывал обо всем этом, копы успели проверить кое-какие детали. Штаб-квартира ретристов в «Банке Ирана» заперта, никого нет дома. Николас – неизвестно где, но тоже не дома. В «Готам-Клубе» выступлений Скуппи больше не планируется, а номер телефона, который дирекция клуба дала полиции для связи с «Шикарными Свингерами», оказался номером автомата на станции в Бронксе. Сообщения, оставленные Роджеру Элку у телефонного диспетчера, оставались без ответа. Что касается Букермана, копы навели справки в его последнем местопребывании – в одном из пригородов Чикаго.
– Лью Букерман из «Шоу Генерала Бухера» умер, – неуверенно протянул Цильцер.
– Умер? Не может быть. В смысле, они все ссылаются на Букермана. В смысле, ретристы. Роджер Элк.
Цильцер заглянул в листок бумаги, который держал в руке:
– 12 февраля 1996 года. Свалился в залив на озере Мичиган. Ушел под лед, так что до самой весны поднять машину не могли. Ее так и не нашли, как и тело. Через год суд объявил его умершим. Его имущество и деньги перешли к корпорации «Аврора», которой управляет его племянник.
Что-то знакомое. «Аврора»…
– Конечно, Гарт не может точно знать, что это Букерман. – Алекс положил ногу на ногу. – Он видел его лишь покрытым грязью, а прежде никогда не наблюдал без костюма генерала Бухера, да и то было больше тридцати лет назад.
Цильцер покачал головой:
– Мы кладем немало труда, проверяя каждое ваше утверждение, мистер Карсон. – Он поглядел мне в глаза. – В этом-то и беда.
– Минутку. – Я прищелкнул пальцами. – Роджер Элк. У него в конторе на стене висела табличка – какая-то благодарность от корпорации «Аврора».
Цильцер вздохнул, но все же записал и этот жалкий пустяк. Потом пустил по столу фотографию 8x10.
– Узнаете его?
Я узнал. Слоун – он лежал в какой-то подворотне. Лицо его было густо-фиолетового цвета и резко контрастировало с белыми бровями и волосами. И он по-прежнему был в грязи после ванны. Старинный галстук так туго намотали ему на шею, что он впился в кожу. По крайней мере ему не перерезали горло, как Вито.
Он заговорил, выдал Вито, но его все равно убили.
Я отвел глаза.
– Это Слоун.
– Уверен, у вас нет никаких оснований подозревать моего клиента ни в одном из этих убийств, – фыркнул Алекс.
– А как насчет помехи правосудию? Едва прослышав про заговор этих, как их там… ретристов и их связь с убийством Тайлера Лумиса, он обязан был поставить в известность полицию.
Алекс всплеснул руками:
– Гарт определенно увидел эту связь, лишь когда к нему пришел Слоун с куклой и признался в убийстве. Сразу же после этого Гарта похитили два головореза. Знаете, детектив Цильцер, вы ведь должны обратить не меньшее внимание на похищение мистера Карсона. Он – жертва, а не преступник.
– Карсон позвонил не в полицию, а своему адвокату.
– Гарт имеет право на адвоката, и у него были все причины подозревать, что разговор пойдет о таких предметах, что его могут в чем-нибудь обвинить. – Алекс пожал плечами. – Если хотите, выйдем с этим к судье.
Детектив Цильцер огладил усы и задумчиво посмотрел в блокнот. Я же смотрел на зеркальную стену за его спиной и гадал, сколько копов и помощников прокурора прячутся за ней, пристально наблюдая за мной. Тяжко вздохнув и на всю комнату поскрипев стулом, детектив поднялся и вышел из комнаты. Прежде чем захлопнулась дверь, я заметил восковую физиономию Бальзамировщика.
Рядом с ним, спиной ко мне, стоял громадный мужик с бритой шеей. Я подумал, что этот коп вполне мог бы потягаться с Мортимером. Стейн потрепал меня по плечу.
– Не думаю, чтобы у них нашлись основания вас задержать, Гарт, – тихо сказал он и выпятил нижнюю губу для пущей убедительности. – Не думаю, что они вообще представляют, в чем тут дело. – Стейн вопросительно вгляделся в меня. – Я к тому, что все это выглядит довольно ненатурально, даже если на сто процентов правда. Только знайте, что если по каким-нибудь причинам ваши воспоминания о событиях изменятся, мы можем оказаться в трудном положении. То есть это может выглядеть так, будто вы чините препятствия правосудию.
Я молчал. Его недоверие было вполне понятно, и, могу сказать, я оценил его попытку намекнуть мне. Хотелось бы мне пойти ему навстречу…
– В общем, – добавил Стейн, – если он сейчас вернется и вы захотите что-нибудь добавить или изменить, это вряд ли чем-то опасно для вас. С другой стороны, если мы сейчас уйдем отсюда, а какие-то аспекты…
– Стейн, так все и было – так же дико, как оно и звучит.
Он похлопал меня по плечу:
– Ну, в общем, вы понимаете.
Выждав сколько надо, Цильцер вернулся в комнату, руки в карманах, взгляд в пол. Дверь не закрыл.