Таксопарк
Шрифт:
Федя кивнул на стоящего в стороне пожилого незнакомца.
— Слушай, кто это крутится тут? Что-то раньше я его в парке не примечал.
Внешность мужчины показалась Сергачеву знакомой. Бледное лицо, впалые щеки. Кажется, это он сидел в приемной директора…
— Давай, давай! — прикрикнул Сергачев. — Мне еще смену откатывать.
Федя и так работал споро и точно. Каждое движение рассчитано на максимальную отдачу. Достаточно ему коснуться инструментом гайки или болта, как деталь сама
Его помощник, рослый парень, понимал своего маленького бригадира с полуслова и вел себя подчеркнуто уважительно. Главная его задача, как наставлял Федя, заключается в том, чтобы не мешать. Подал нужный инструмент, развернул агрегат, чтобы сподручней было монтировать, и все. И молчи! Говорить будет Федя…
— Что главное в нашей работе? — вслух размышлял он. — Мелочи! В любом деле мелочи важнее всего, а в автомобиле это, как говорится, квинтэссенция! — Федя поднял вверх большой палец, чтобы подчеркнуть важность своего сообщения. Или особое уважение к такому красивому слову. — Потому как людей возим. Ясно?
— Ясно. Квинтэссенция, — повторил помощник. — А что это?
Федя молчал, внезапно проявляя повышенный интерес к какой-то детали.
— Уксусную эссенцию знаешь? — вступил Сергачев. — Ту, что Федя уважает. А это то же самое, только квинт. Ясно?
— Ясно, — серьезно ответил парень.
— Между прочим, я и три звездочки уважаю. Так что беги в магазин, мастер, обед скоро.
— Пить на работе грех, — возразил Сергачев.
— За рулем — грех, — согласился Федя. — А после работы — мероприятие! Одобряем государственную монополию на торговлю спиртными напитками, вот так!
Он хотел еще что-то добавить, но сдержался: рядом с модными замызганными туфлями Сергачева он увидел тупорылые ботинки того незнакомца.
Федя высунул голову из ямы.
— Говорят, в парке шпионов ищут. Ты, Олег, не слышал?
Незнакомец присел на корточки.
— Я не посторонний. Я новый сотрудник таксопарка, — холодно пояснил он. — Фамилия моя Шкляр. Максим Макарович.
На хитроватом лице Феди появилось радостное выражение. Он вытащил из кармана кусок ветоши, тщательно вытер руки.
— Очень рад! Федор Маслов, слесарь шестого разряда… Вы не обижайтесь, не люблю незнакомых на посту.
— Значит, совесть нечиста, — произнес Шкляр. — Взятки небось берешь. Чаевые.
Федя заморгал короткими ресницами. Странно как-то. Прямо так, в глаза, с первого знакомства.
— Да нет… просто боюсь — инструмент сопрут. Он у меня ценный. А вы случайно инструмент по дороге в карман не опускаете?
— Не интересуюсь, — в тон проговорил Шкляр.
— Вот и хорошо, — миролюбиво согласился Федя. — Я-то думал…
— А я вот не думаю, уверен, — сварливо прервал Шкляр. —
Шкляр поднялся. Теперь он оказался одного роста с Сергачевым. И проговорил, глядя в глаза Олегу:
— Вообще ты парень нахальный. К директору утром ворвался, чуть с ног меня не сшиб.
Сергачев оторопело оглядел Шкляра. Шутит тот или всерьез?
— Как твоя фамилия-то? — наседал Шкляр.
Сергачев пришел в себя и сплюнул сквозь зубы.
— Вот что, отец! Чтобы я тебя искал по всему парку с фонарем и не нашел!
Шкляр погрозил длинным худым пальцем.
— Так же и тебя предупреждаю!
И отошел.
Сергачев и Федя с изумлением проводили его тощую фигуру до самого выхода из зоны.
— Набирают психов, — произнес Сергачев и еще раз сплюнул. — Его дело!
Федя вылез из ямы. Молча сбросил на пол ломик, коловорот, цепь. Поправил распиханные по карманам ключи, отвертки. Шлепнул ладонью по капоту: мол, готово, съезжай с поста.
У него явно испортилось настроение.
Отогнав машину в угол двора, Сергачев по узкой плачущей лестнице поднялся на второй этаж, в кабинет начальника колонны, за путевым листом.
Майор бронетанковых войск в отставке Константин Николаевич Вохта сидел за обшарпанным канцелярским столом, подперев ладонями подбородок. Казалось, он дремал: его и без того небольшие глаза уменьшали толстые бинокулярные линзы очков. Перед ним лежала толстая пачка путевых листов — итог работы за вчерашний день. И рядом пачка потоньше — листы водителей, чей рабочий день еще не начался…
Вохта давно уже выписал все, что его интересовало по колонне: платный километраж и общую выручку. Все выглядит вполне прилично, только вот коэффициент, будь он неладен, очень уж низкий за счет холостого пробега. Семьдесят процентов вместо восьмидесяти пяти. И никак не поднять. А все из-за новичков. Водителей опытных не хватает, вот и набирают прямо из автошколы. Им бы песок возить, так нет, в такси сажают. Выполнишь с ними план, когда свой парк найти не могут?..
Вохта взглянул на Сергачева и вздохнул.
— Справился?
Сергачев пожал плечами и молча протянул руку за путевым листом.
Короткими толстыми пальцами Вохта принялся перебирать стопку.
— Ты, Сергач, на меня обижаешься, знаю… А я специально. Зарываться ты стал больно, мол, и без меня жив будешь. Ну и что? Покрутился? Понюхал замок на складе у Муртазихи? Понял, что я вам отец родной? То-то же. Гордыня, она, брат, многих под горькое похмелье подводила. Хорошо, тебе еще директор помог…
— На сколько выпускаете? — прервал Сергачев.