Таль 5: Верить в себя
Шрифт:
– То есть все нормально, и вы меня больше соглядатаем не считаете?
– решила напрямую уточнить я.
– Что?
– опешил Элтар, не знавший об этом заблуждении друга.
– С чего ты это взял?
– Уж больно похоже было на то, что случилось при Вегальде. Я понимаю, что Доремар не унаследовал жестокости своего отца, но ведь служба соглядатаев могла действовать и по собственной инициативе, - нахмурился завуч.
– А что случилось при Вегальде?
– насторожилась я.
– Нам на истории ничего такого про предыдущего короля не рассказывали.
– И не будут, - помрачнел Элтар.
– Ладно, слушай, только не болтай об этом, - после некоторой паузы, решил Кайден.
Возражать хозяин дома не стал и завуч
Шестнадцать лет назад в академию поступила довольно взрослая для этого девушка. Экзамены она сдала, официально верхнего возрастного предела для поступления не существует, а то, что общаться предпочитала со старшекурсниками и преподавателями, учитывая возраст, никого не удивляло.
Через полтора года после этого с адептами начали происходить неприятности, не со всеми, конечно, но количество случаев настораживало. И ведь попадались зачастую на всякой ерунде, на которую и внимания обычно никто не обращает. Ну делает семикурсник амулет, который только с дипломом делать положено, обычно если претензий к амулету нет, то и к адепту их не возникало. Если об этом узнавали, Таврим часовую нотацию всей группе читал и кому попало поделки больше не продавали, если сильно нужно реализуя через мастеров после проверки теми качества работы. А тут суд за судом, принудительные общественные работы, несколько отчислений. Стало понятно, что академия попала в немилость короля, но никто и представить себе не мог насколько все в действительности плохо.
Аресты адептов оказались только началом, но какое-то время академию не трогали, переключив внимание на работающих в городе магов. Лисандр делал все, что мог, пытаясь защитить тех, в ком был уверен, и тогда ему пригрозили закрыть академию. Он ответил, что народ этого не допустит, людям нужны маги, а ему рассмеялись в лицо. Вегальду было плевать на все, кроме власти и он увидел в магах угрозу своему правлению.
Когда арестовали сразу троих преподавателей, Кайден поехал с ними, надеясь как-то защитить, но даже он не представлял, на что был способен предыдущий король. Полтора дня ему отказывали в аудиенции, завуч оставался во дворце, продолжая пытаться увидеться с Вегальдом. Когда же король принял его, то не стал слушать, а сразу протянул для ознакомления запротоколированные признания всех троих в государственной измене. Не веря своим глазам, Кайден попросил о встрече с арестованными, и Вегальд неожиданно легко согласился, предложив присутствовать на допросе. Это было странно, но тогда завуч был слишком обеспокоен судьбой коллег, чтобы обратить на это внимание.
Допроса как такового не было. Были пытки, под которыми люди повторяли все, что им велели, чтобы хоть ненадолго избавиться от невыносимой боли. Даже много чего повидавший за долгую жизнь боевой маг был шокирован увиденным и потерял осторожность, поэтому, когда один из палачей шепнул, чтобы тот попросил короля о быстрой смерти для этих троих, он не почувствовал подвоха, думая лишь о том, как облегчить страдания несчастных.
Через два дня преподавателей повесили на площади, согнав туда почти весь город. Увечья прикрыли иллюзией, немного подлечили, и, судя по поведению, напоили концентрированной альгаммой, так что люди увидели лишь трех неадекватных преступников, замышлявших дурное против их любимого королевства. После зачитывания признания на осужденного демонстративно накладывали заклинание правды и задавали всего один вопрос "Вы признавались во всем перечисленном?". При такой формулировке ответить отрицательно было просто невозможно, а дальше говорить им не позволяли, поэтому как именно были получены признания люди на площади не узнали.
На следующий день Кайден собрал старых магов и сказал, что собирается попытаться убить Вегальда, предупредив, чтобы те не вмешивались. Его пытались отговорить, но сумели убедить лишь отложить задуманное и все тщательно взвесить. Другого выхода он не видел и начал готовиться, а через два дня на Совет магов пришел король, и долго рассказывал о необходимости безжалостно выпалывать сорняки, чтобы получить урожай. Кайден не выдержал и заявил, что если путать нормальные всходы с сорняками, то урожая не будет вовсе.
Король улыбнулся и ответил: "Вы ведь сами просили меня убить их. Или готовы поклясться под заклинанием правды, что не делали этого?". Завуч понимал, что спросить могут не только об этом, а отрицать таким образом сформулированное обвинение он все равно не сможет. Молчание было воспринято как признание вины и на Кайдена ополчился весь Совет, даже старые маги усомнились в своем друге. В этот момент он остро жалел, что не стал рассказывать им подробностей "допроса", но время было уже упущено.
Первой мыслью завуча было укрыться у бывшей любовницы и в ближайшие дни все же совершить покушение, но он понял, что этим только еще больше дискредитирует академию и вернулся туда. Несколько следующих дней стали для него кошмаром. Таврим запретил всем преподавателям и адептам обсуждать с Кайденом любые темы, кроме непосредственно связанных с учебной программой, и сам избегал встреч, Лисандр приказал не пускать его к себе, а Элтар отправился с поручением на границу.
Возвращаясь к дворцовому телепорту после очередной попытки поговорить с королевским архимагом, он увидел лежащий на полу рядом с панелью настройки медальон адепта и попытался выяснить у телепортиста кого из ребят привели на допрос. Тот сказал, что никого из учащихся с утра не видел, и гвардейцы подтвердили, что детей и подростков сегодня не встречали. Завуч не стал спорить и забрал медальон с собой, решив, что утром и так станет ясно кого нет.
Двое отсутствующих на занятиях находились в лазарете, оставался еще один, уехавший на похороны три дня назад. Проверить его местонахождение без поддержки Таврима было невозможно. На следующий день во время урока практической магии со вторым курсом Кайден обратил внимание, что на Амине нет медальона, и на всякий случай поинтересовался все ли у той в порядке. Девушка была одной из немногих, кто продолжал нормально с ним разговаривать, несмотря на все увещевания ректора, и он искренне переживал за нее. Та уверила, что все хорошо, а на предположение, что медальон боится носить из-за последних событий, призналась, что где-то его потеряла, но надеется найти и поэтому заявление на новый не пишет. Не успокоившись на этом, Кайден ухитрился незаметно поставить на девушку упрощенный вариант магической метки, действующий всего на пару километров и не позволяющий определить точное местонахождение, но показывающий направление.
Когда в тот же вечер направление поменялось скачком, завуч заподозрил неладное - такое было возможно только при использовании телепорта, и заклинание указывало в сторону дворца. Первой мыслью было просить о помощи Лисандра, но учитывая его теперешнюю репутацию это было затруднительно. Так и не сумев придумать ничего путного он продолжал машинально отслеживать направление, но через несколько минут заклинание неожиданно сорвалось. Обычно такое происходило из-за смерти носителя или выхода его за пределы дальности. Ни в том ни в другом случае поделать он уже ничего не мог и просто напился, чтобы суметь уснуть.
Каково же было удивление Кайдена, когда утром Амина как ни в чем ни бывало появилась в академии, такая же жизнерадостная, как всегда, без заклинания, зато с нашедшимся медальоном. Он не стал ничего спрашивать, за несколько дней умудрившись сделать крохотный артефакт, позволяющий заменить полноценную метку, и закрепить его на подошве мокасина Амины. Через несколько дней поход во дворец повторился снова, причем сигнал от артефакта прервался вскоре после телепортации и восстановился незадолго до обратного перемещения. Кайден запомнил координаты выхода, но на этом месте оказался ничем непримечательный перекресток дорог. Точнее он оказался над этим местом, понял завуч, еще раз проверив координаты.