Талантливый мистер Рипли
Шрифт:
– Как его убили? – спросил Том.
– Ударили по голове и по затылку тяжелым предметом, – ответил полицейский, – и ограбили. Мы полагаем, что он был пьян, когда уходил от вас вчера?
– Да… немного. Мы с ним выпили. Мы пили мартини и перно.
Полицейский записал это в блокнот, записал и время, которое, по словам Тома, провел у него Фредди – примерно с полудня и приблизительно до шести.
Полицейский помоложе с красивым бесстрастным лицом прогуливался по квартире, заложив руки за спину. С рассеянным видом наклонился к мольберту, как будто был в музее и один.
– Вы знаете, куда он
– Нет, не знаю.
– Но вы сочли, что он в состоянии вести машину?
– Да, конечно. Он был пьян, но вполне мог вести машину. Иначе я поехал бы с ним.
Офицер задал еще один вопрос, и Том притворился, что не совсем понял. Полицейский задал вопрос вторично, выбирая другие слова, и, улыбаясь, переглянулся со своим подопечным. Том переводил глаза с одного на другого, немного обиженно. Полицейский хотел знать, каковы были отношения между ним и Фредди.
– Он был мой приятель, – сказал Том. – Не слишком близкий. Я не видел его и не получал от него весточки месяца два. Я ужасно расстроился, когда сегодня утром услышал об этом несчастье. – Том придал своему лицу озабоченное выражение, которое должно было возместить бедность его словаря. Кажется, он добился своей цели. Допрос был очень поверхностным, а полицейские, похоже, собирались уйти через две-три минуты.
– В котором часу его убили? – спросил Том.
Полицейский все еще писал. Он поднял свои кустистые брови.
– Очевидно, сразу же после того, как этот синьор ушел от вас, потому что, по мнению врачей, смерть наступила по меньшей мере двенадцать часов назад, а может быть, и раньше.
– В котором часу его нашли?
– Сегодня на рассвете. Его нашли рабочие, которые шли по дороге.
– Dio mio! [26] – пробормотал Том.
– Он не говорил, что собирается совершить прогулку по Аппиевой дороге?
– Нет, – сказал Том.
– Что вы делали вчера после того, как ушел синьор Майлезе?
26
Боже мой! (ит.)
– Я оставался здесь, – сказал Том и широко повел руками, как сделал бы Дикки, – а потом немного поспал. А попозже, в восемь или в половине девятого, вышел прогуляться.
Сосед по дому, чьей фамилии Том не знал, встретился ему вчера примерно без четверти девять, когда он возвращался домой, и они сказали друг другу «добрый вечер».
– Вы гуляли один?
– Да.
– А синьор Майлезе уехал отсюда один? Вы не знаете, он не собирался с кем-нибудь встречаться?
– Не знаю. Он ничего такого не говорил. Интересно, были ли у Фредди приятели, с кем он вместе жил в гостинице или где там он остановился? Том надеялся, что полиция не устроит очную ставку с кем-нибудь из приятелей Фредди, кто мог быть знаком и с Дикки. Теперь его имя – Ричард Гринлиф – попадет в итальянские газеты, и адрес тоже. Придется переезжать. Хлопот не оберешься. Он выругался себе под нос. Полицейский воззрился на него, по пусть думает, что это он клянет злую судьбу, постигшую Фредди.
– Ну хорошо, – сказал полицейский, улыбаясь, и закрыл блокнот.
– Вы думаете, что это сделали… – Том попытался подыскать итальянский эквивалент слову «хулиган», – жестокие, грубые парни, не так ли? Вы уже напали на след?
– Сейчас мы ищем отпечатки пальцев на машине. Очевидно, убийца остановил машину на дороге и попросил подвезти его. Машину мы нашли сегодня поблизости от площади Испании. К вечеру мы обязательно что-нибудь обнаружим. Спасибо вам, синьор Гринлиф.
– Di niente! [27] Если я и в дальнейшем смогу чем-нибудь помочь…
27
Не за что!(ит.)
Уже в дверях полицейский обернулся:
– Вы будете на месте ближайшие несколько дней, на случай если у нас появятся еще вопросы?
Том помялся:
– Вообще-то я собирался завтра поехать на Мальорку.
– Но у нас могут возникнуть вопросы в связи с выяснением личности подозреваемых, – объяснил полицейский. – Вы, вероятно, сумеете рассказать, каковы были отношения того или иного лица с покойным. – Он отчаянно жестикулировал.
– Это понятно. Но я не так уж хорошо знал синьора Майлза. Я думаю, у него есть в городе более близкие приятели.
– Кто? – Полицейский снова закрыл дверь и вытащил блокнот.
– Не знаю. Я сказал только, что у него наверняка были приятели, которые знали его лучше, чем я.
– Простите, по мы все же настаиваем, чтобы вы были на месте ближайшие несколько дней, – повторил полицейский невозмутимо, как будто и речи не могло быть о том, чтобы Том стал спорить, хоть он и американец. – Как только в этом отпадет необходимость, мы вас известим. Прости – Я те, если это нарушает ваши планы. Возможно, вы еще успеете все отменить. Всего доброго, синьор Гринлиф!
– Всего доброго!
Дверь за полицейскими закрылась, и Том остался один. Надо переехать в гостиницу, подумал он, сообщив в полицию, куда именно. Он не хотел, чтобы приятели Фредди и Дикки, узнав из газет его адрес, стали наносить ему визиты. Том попытался оцепить свое поведение с точки зрения полицейских. Его ответы не вызвали у них сомнения. Он не стал разыгрывать ужас по поводу гибели Фредди, но это согласовывалось с тем, что он и не был особенно близким приятелем убитого. Нет, все сошло совсем неплохо, если не считать того, что он должен быть под рукой у полиции.
Зазвонил телефон. Том не снял трубки, подумав, что это Фаусто звонит с вокзала. Было пять минут двенадцатого, поезд на Неаполь уже ушел. Когда звонки прекратились, Том снял трубку и позвонил в «Англию». Он заказал номер и сказал, что будет через полчаса. Потом позвонил в полицейский участок, он запомнил его помер – восемьдесят три – и, проведя в бесплодных переговорах десять минут, потому что никто не знал, кто такой Ричард Гринлиф, сумел наконец передать сообщение, что, если синьор Ричард Гринлиф понадобится полиции, его можно найти в albergo [28] «Англия».
28
Гостиница(ит.).