Таланты и покойнички
Шрифт:
— Как вы это определили? — удивленно подняла я брови.
— По глазам, — буркнул Маркелов и с яростью затушил окурок в пепельнице.
— То есть счастливые были, что ли?
Маркелов тупо посмотрел на меня и ничего не ответил. Я поняла, что чуточку переборщила и доставила своему клиенту лишние душевные переживания. И тут же решила смягчить свои слова:
— Не переживайте так сильно. То, что она не находит с вами удовлетворения в сексе, еще не означает, что вы плохой любовник. Какая-нибудь другая женщина, — произнесла я кокетливо, — может по
И я, сама себе удивляясь, игриво посмотрела на Маркелова. Собственно говоря, с одной стороны, такие мужчины, играющие роль жертвы, мне не особенно нравились. С другой стороны, он был достаточно представителен и производил приятное впечатление. Еще один фактор, заставивший меня кардинально изменить тон нашей беседы, заключался в том, что меня задело его равнодушное отношение к моей собственной персоне, которое он демонстрировал начиная с момента своего появления в моей квартире.
Кроме того, сама Маркелова почему-то мне не понравилась с самого начала, и я решила хоть как-то насолить ей. Пускай даже попыткой соблазнить ее нелюбимого, но законного мужа.
— Хотите, я сделаю кофе с коньяком? — спросила я. — А можно и просто коньяку. День сегодня выдался тяжелым. И вы немножко расслабитесь…
Маркелов поднял глаза, внимательно посмотрел на меня и после небольшой паузы утвердительно кивнул.
«Надо же, еще думает, соглашаться ему или нет!» — покачала я головой в такт своим мыслям и удалилась на кухню. Ну ничего, сейчас ты у меня попляшешь!
Вернувшись в комнату, я нашла Маркелова все в той же позе сидящим в кресле. Поставив перед ним поднос с рюмками коньяка и блюдечко с дольками лимона, я погасила люстру и включила торшер, источавший интимный ласковый свет. Пультом дистанционного управления я активизировала сиди-плеер, и в динамиках послышался низкочастотный гул.
«Все по теме, — подумала я. — „Энигма“, первый концерт, самая что ни на есть эротическая музыка».
Еще на кухне я, как бы невзначай, расстегнула верхние пуговицы своей кофточки, что предоставляло пытливому мужскому взору возможность кое-что увидеть и при наличии богатого воображения дорисовать картину.
Маркелов оказался достаточно тугодумным малым и раскочегаривался очень долго. Я уж было подумала, что мои внешние данные оказались недостаточно возбуждающими для этого плотного мускулистого блондина. Однако когда я сама проявила инициативу в сближении, то почувствовала всю исполинскую мощь, исходившую от его большого и хорошо сложенного тела. Запустив в действие этот механизм, я позволила Маркелову поднять меня на руки и отнести на постель.
Мои приятные ощущения усиливались, во-первых, благодаря новизне — все-таки все мужчины такие разные! А во-вторых, потому, что Маркелов все делал не спеша и не накинулся на меня, как голодный студентишка.
С чувством, толком и расстановкой вел он меня к вершине блаженства.
Достигнув заветной цели, я успокоилась и как-то обмякла. Маркелов же в течение еще получаса занимался с моим расслабленным телом сексуальным тренингом и наконец,
После этого, с благодарностью поцеловав меня пару раз, он отвернулся и почти тут же уснул.
Полежав неподвижно некоторое время, я тоже пыталась погрузиться в объятия Морфея, но сон, несмотря на все мои усилия, пропал. Я пошарила рукой по тумбочке, нащупала пачку сигарет, закурила и задумалась. Мои мысли быстро скатились на философский лад.
Я пришла к выводу, что человек необычайно телесен в своих проявлениях. В этот вечер я убедилась в том, что не правы идеалисты, поставившие дух впереди материи. Именно дух находится в прямой зависимости от материи. Иначе чем можно было объяснить тот факт, что сейчас, после снятия чисто физиологического напряжения, мой дух воспарил: я почувствовала жажду деятельности, а внутренний мир озарился оптимизмом и верой в лучшее.
«Все-таки надо время от времени пускаться в авантюры», — подумала я, глядя на безмятежно похрапывающего Маркелова. — И пускай его поведение не на сто процентов соответствовало моему представлению о сексуальном мужчине, все равно хорошо. Гормональное напряжение, знаете ли, весна, и все такое…
С наслаждением выкурив сигарету, я уже собиралась прислониться к могучей спине своего неожиданного любовника и заснуть, как зазвонил телефон.
— Черт побери! — выругалась я вслух. — С ума, что ли, сошли, в два часа ночи!
Подняв трубку, я устало выдохнула:
— Алло…
— Т-танечка, здравствуй, — послышался смутно знакомый голос. — К-как твои дела?
Этот голос действительно был мне знаком, но идентифицировать его я сумела не сразу.
— Т-ты что же сбежала-то тогда? Нехорошо, нехорошо… Т-ты что, меня не у-узнаешь, что ли?
И тут меня осенило. Это же сутенер Мухин по кличке Дихлофос, с которым судьба столкнула меня совсем недавно во время поисков Никольской. Его еще только не хватало, на ночь глядя…
— Слушаю тебя, Георгий, — устало проронила я.
— У меня к тебе дело.
— Какое? — Я начала раздражаться.
— Т-ты не нервничай. Оно тебе обязательно понравится. Дело это денежное и имеет прямую связь с нашими профессиями.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я.
— Видишь ли, разговор нетелефонный. Не мешало бы встретиться.
— Если ты хочешь взять меня на работу, то я теперь этим не занимаюсь…
— Нет, нет! Я же говорю, связано с твоей п-профессией. Ты же у нас с-сыщица великая, оказывается. А скрывала от меня, поганка эдакая!
— Пожалуйста, без оскорблений! — прикрикнула я. Не хватало еще, чтобы всякие там сутенеры меня обкладывали…
— Ладно, не обижайся. Дело в том, что я кое-что знаю по делу Кирилла Дементьева, которым ты занимаешься. Более того, знаю, кто является главным действующим лицом. Ты понимаешь, о чем я говорю, да?
— То есть ты знаешь, кто его убил? — вырвалось у меня.
Мухин явно выдавил из себя усмешку и повторил:
— Разговор нетелефонный. Но поделиться с тобой информацией я могу.