Талибан. Ислам, нефть и новая Большая игра в Центральной Азии.
Шрифт:
С другой стороны, позиция Unocal была тесно связана с американской политикой в Афганистане — что означало невозможность начала строительства газопровода или обсуждения условий договора с талибами до тех пор, пока в Кабуле нет признанного другими странами правительства и Всемирный банк и другие не могут открыть кредиты на проект. «С самого начала мы ясно заявили всем сторонам, что для успеха проекта, необходимо известное согласие между фракциями в Афганистане и создание действующего правительства, признанного кредитными организациями», — сказал Джон Имле. [244] Реальное влияние Unocal на талибов было связано с тем, что ее проект содержал возможность американского признания, которое Талибан отчаянно
244
Интервью с Имле, Давос, Швейцария, 29 января 1999 года.
И Bridas, и Unocal «ухаживали» за теми странами региона, которые имели влияние на талибов, в особенности за Саудовской Аравией. На переговорах с талибами Bridas упирала на свою крепкую связь с эмиром Турки. «Саудовцы много лет вкладывали деньги в афганский джихад, и они действительно думали, что трубопровод поможет установлению мира», — говорил Бульгерони. Чтобы не остаться позади, Unocal завела свои связи в Саудовской Аравии. Президент Delta Oil Бадр аль-Айбан был близок к саудовской королевской семье, в особенности к наследному принцу Абдулле ибн Абд аль-Азизу, а брат Бадра, Мосаед аль-Айбан, состоял при дворе короля Фахда. Так конкуренция между Unocal и Bridas отражала соперничество внутри саудовской королевской семьи.
США и Unocal перетянули на свою сторону и Пакистан. После ухода правительства Бхутто в 1996 году новоизбранный премьер Наваз Шариф, его министр нефти Чаудри Нисар Али Хан, армия и разведка полностью поддерживали Unocal. Пакистан хотел, чтобы США прямо поддержали Талибан, и побуждал Unocal начать строительство немедленно, чтобы дать талибам официальный статус. В принципе, США и Unocal были согласны с выводами и целями пакистанской разведки: победа Талибана в Афганистане сильно облегчит работу Unocal и ускорит американское признание.
Пакистан не только хотел добиться признания талибов Соединенными Штатами — он отчаянно нуждался в новых источниках газа. Газ составлял 37 процентов потребляемой Пакистаном энергии, а запасы крупнейшего месторождения Суи в Белуджистане подходили к концу. При доказанных запасах газа 22 ткф его годовое потребление в Пакистане составляло 0,7 ткф и увеличивалось еще на 0,7 ткф ежегодно. К 2010 году Пакистан ожидал дефицита газа в размере 0,8 ткф в год. Другие альтернативы — газопровод из Ирана или из Катара — не двигались с места из-за отсутствия финансирования. Пакистан сильно нуждался и в надежных источниках дешевой нефти. В 1996 году он импортировал нефти на два миллиарда долларов, что составляло 20 процентов от всего пакистанского импорта. Внутреннее производство нефти сократилось с 70 000 баррелей в день в начале 1990-х до 58 000 баррелей в день в 1997 году. Предлагаемый Unocal нефтепровод мог не только удовлетворить потребности Пакистана, но и превратить его в важный перевалочный пункт для экспорта среднеазиатской нефти на рынки Азии.
Президент Ниязов тоже стремился к немедленному началу строительства и побуждал Пакистан заставить талибов принять условия, предложенные Unocal. «Ухаживания» Ниязова за США начали приносить плоды. В январе 1997 года Туркмения подписала договора с американским нефтяным гигантом Mobil и с британской Monument Oil о нефтяной разведке на больших пространствах на западе Туркмении. Это был первый нефтяной контракт Туркменистана с крупной американской компанией, так как Unocal еще не сделала никаких прямых вложений в этой стране.
В ноябре 1996 года Bridas заявила, что подписала договоры о строительстве трубопровода с Талибаном и с генералом Дустомом, согласие же Бурхануддина Раббани было получено ранее. Unocal и Пакистан запаниковали. 9 декабря 1996 года министр иностранных дел Пакистана Наджмуддин Шейх посетил Муллу Омара в Кандагаре с целью убедить его принять предложения Unocal, но Омар уклонился от твердых обещаний. В классическом афганском стиле Талибан ловко использовал свои карты, оставаясь уклончивым, не давая никаких обязательств и побуждая обоих партнеров повышать ставки. Талибан хотел не только получать ренту от эксплуатации трубопровода, которая могла достигать ста миллионов долларов в год, но и привлечь нефтяные компании к строительству дорог, водопроводов, линий связи и электропередачи.
В частном порядке некоторые лидеры: талибов говорили, что предпочли бы Bridas, которая не выдвигала им никаких требований, тогда как Unocal убеждала их улучшить свой имидж в области прав человека и начать переговоры с Северным Альянсом, что было основной линией американской политики. Кроме того, Unocal противостояло мощное феминистское движение в Америке, которое требовало, чтобы США и Unocal прекратили переговоры с Талибаном. ООН также была настроена критически. «Все внешнее участие в делах Афганистана сейчас связано с битвой вокруг нефте- и газопроводов. Есть опасения, что эти компании и другие страны региона просто наняли Талибан для достижения своих собственных целей», — сказала мне Ясуси Акаси, заместитель Генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам. [245]
245
Интервью с Акаси, Ашхабад, 22 января 1997 года.
Обе компании настаивали, что их трубопровод должен принести мир. Но ни один западный банк не согласился бы финансировать трубопровод в стране, которая воюет сама с собой. «Те, кто играют в политику вокруг трубопроводов, должны напомнить себе, что мир может привести к трубопроводу, но трубопровод не может привести к миру», — говорил Роберт Эбель. [246] Большая Игра приобрела новое измерение.
Глава 13. Роман с Талибаном — 2
Битва за трубу, США и талибы в 1997–1999 годах
246
Ebel, Robert, «Energy Choices in the Near Abroad. The Haves and Havenots face the future», Centre for Strategic and International Studies, Washington, April 1997.
Симпатичные секретарши в коротких юбочках, населявшие штаб-квартиру Bridas в Буэнос-Айресе, переодеты в длинные платья и блузки с длинным рукавом — так, что ни рук, ни ног почти не видно. В Буэнос-Айресе ждут делегацию Талибана. Когда они приехали в феврале 1997 году, их ожидал королевский прием. Им показывали достопримечательности, летали с ними на самолете по всей стране, демонстрируя буровые установки и газопроводы Bridas, и, наконец, отвезли на крайнюю южную точку континента, покрытую снегом и льдом.
А в то же самое время другая делегация Талибана испытывала культурный шок иного рода. Она находилась в Вашингтоне, где встречалась с сотрудниками госдепартамента и Unocal и добивалась признания их правительства Соединенными Штатами. По возвращении обе делегации встретились в Саудовской Аравии, где посетили Мекку и встретились с начальником саудовской разведки эмиром Турки. Талибы сказали, что еще не решили, предложение какой из компаний они склонны принять. Они быстро научились всем приемам Большой Игры. [247]
247
У обеих компаний было свое лобби среди талибов. «Мы еще не решили, кого выбрать, но мы предпочитаем Bridas. Они внушают нам доверие, потому что они нейтральны», — говорил мне 27 февраля 1997 году мулла Мохаммад Садек, побывавший в Буэнос-Айресе.