Талиесин
Шрифт:
— Знаю, иначе бы не приехал. — Вновь забирая нож, Аваллах сказал: — Уважишь ли ты меня, примешь ли мой дар?
Эльфин искал решения на лицах советников, но те ничего не выражали: никто не догадывался, что замыслил Аваллах.
— Дар прежде предлагают и лишь затем принимают. Однако я не вижу беды в том, чтобы принять залог твоей дружбы.
— Славно сказано, король Эльфин! — Аваллах только что не кричал от радости.
Кимры встревоженно переглянулись. Белин с Майлдуном нахмурились.
— И какой же это залог? — не удержался Киалл.
— Неподалеку
Киалл начал было вставать, но Талиесин удержал его, положив руку ему на локоть.
— Что?! — Глаза Эльфина сузились, а морщина на лбу пролегла еще глубже.
— Прошу тебя, — успокаивал Аваллах, — я не хочу наносить новых оскорблений, потому не сопровождаю мой дар дальнейшими условиями. — Он улыбнулся. — Приняв его, ты не возьмешь на себя никаких обязательств.
— Однако дар дару рознь, — заметил Хафган. — Столь ценный дар всегда накладывает обязательства, прямые или косвенные.
— Почему? Какое значение имеет размер дара? Это даже не десятая доля того, чем я владею, но будь это хоть половина моего царства, ничто бы не изменилось. Я просто хочу, чтобы вы там жили.
— Зачем? — спросил Киалл. — Чтобы встать на твою защиту, когда с севера нагрянут пикты?
Аваллах повернулся к нему лицом.
— Это такое же оскорбление мне, как вам — мое необдуманное предложение. И все же признаю, что союз между нашими народами был бы весьма полезен, и я буду всячески к нему стремиться, но не коварством и не дарами.
Король кимров огляделся и поймал взгляд Талиесина; тот безмолвно кивнул.
— Нелегко отбросить обычай, который блюли сто поколений твоих предков, еще труднее смирить королевскую гордость, — сказал Эльфин. — В другое время и в другом месте я не принял бы твой дар, ибо он для меня унизителен. Однако король без земли — не король, и ради своего народа я принимаю твой дар, государь Аваллах.
Киалл изумленно затряс головой. Рот его открылся раз, другой, третий, да так и закрылся, не произнеся ни слова.
Хафган следил за происходящим из-под полуприкрытых век и улыбался в усы. Аваллах хлопнул себя по коленям и воскликнул:
— Славное решение, король Эльфин! С землей или без земли, ты король, и не хуже тех, кого я встречал. Будь же моим соседом и другом.
Сородичи Эльфина, втихомолку наблюдавшие за разговором, разразились ликующими возгласами, радуясь привалившему счастью и тому уважению, которое оказано их королю. Все становище охватило веселье и радость. Вынесли арфу и вложили ее в руки Талиесину. Он вскочил и запел, остальные подхватили, и вскоре лагерь огласила звонкая кельтская песнь.
Аваллах хохотал до упаду, запрокинув темноволосую голову, белые зубы блестели в черной бороде, могучие плечи сотрясались. Даже Белин с Майлдуном при виде закипавшего веселья выдавили жиденькие улыбки.
Когда в пении выдался перерыв — женщины разливали похлебку из дымящихся котелков, — Талиесин улучил минутку и отвел отца в сторону.
— Повезло нам, а, сынок? Сдается мне, для тебя это не такая уж неожиданность.
Талиесин покачал головой.
— Все решил сам Аваллах. Я тут ни при чем.
— И дочку его не ты спасал? — хохотнул Эльфин, награждая сына понимающим взглядом.
— Ее не очень-то надо было спасать. Я подоспел, чтобы рассеять разбойников, которые и без того рады были пуститься в бегство.
— Удивительно, — промолвил Эльфин. Он взглянул на Хариту, которая по другую сторону костра помогала Ронвен и женщинам раскладывать еду по мискам. — Смелая и прекрасная девушка — это клад. — Он взглянул на сына, подметил блеск в сияющих темных глазах и улыбнулся. — Славная невеста для знатного кимра. Посватать ее тебе?
— Да, — хриплым голосом отвечал Талиесин. — Я ни о чем другом не думаю с тех пор, как ее увидел.
— Так зачем время терять? Сейчас и посватаю.
— Сейчас?
— А когда же еще! Скрепим наш союз брачными узами!
С этим словами Эльфин зашагал прочь. Талиесин смотрел, как отец подошел к Аваллаху, беседовавшему с Киаллом и Хафганом. Он видел, как Эльфин присоединился к этим троим и что-то сказал, указывая на него, Талиесина. Вдруг Аваллах вскинул голову и поглядел в его сторону. Вот зашевелились отцовские губы, и на лице короля-рыболова проступило сначала удивление, потом гнев. Улыбка, не успев сойти с его губ, превратилась в гримасу ярости.
Чернобородый царь что-то сказал его отцу, и широкая улыбка Эльфина сменилась выражением растерянности и отчаяния. Король-рыболов резко повернулся и пропал во тьме. Через мгновение потребовали королевского коня. Майлдун вырос за спиной Хариты и схватил ее за руку. Талиесин видел, как она уже на ходу в отчаянии оглядывается через плечо.
Он видел все это, как во сне: каждая мелочь четкая, ясная и жуткая в своей необратимости. Ноги сами понесли его в обход костра. Он нагнал Хариту, когда ее усаживали в седло. Она была обескуражена и встревожена.
— Что стряслось? — хрипло прошептала она. — Аваллах вне себя.
— Нам надо поговорить, — с жаром произнес Талиесин, подступая ближе, покуда Майлдун садился на своего коня.
— Харита! — крикнул из седла брат. — Едем.
— Нам надо поговорить, — настаивал Талиесин.
— Приходи в сад, — шепнула она, разворачивая коня. — На рассвете.
Глава 9
На следующий день Талиесин встал до зари и поскакал на Стеклянный остров встречаться с Харитой. Ночь была холодная, белый туман еще висел над болотами, расползаясь волнами от речных рукавов, чтобы вскоре рассеяться в теплых лучах солнца.