Талисман для князя. Щит рода
Шрифт:
– Ах, ты, поганец мелкий! Я ж тебя покалечу! – едва не накинулась на гаденыша с кулаками, так возмутила его вопиющая наглость.
А этот нахаленок еще язык показал и рожицу скорчил.
– Ты слова-то выбирай, холоп! – давясь от смеха, осадил мальчишку Игнат. – Эта гангрена мне родственницей приходится.
– Сочувствую, барин, – на полном серьезе произнес охламон, за что схлопотал затрещину.
– Поговори еще! Бегом исполнять, что велено! И не болтай никому, что тут видел.
Заверив, что «ни в жисть» не проболтается, Егорка убежал, а я, скрестив руки на груди, ждала от родственничка объяснений. Но тот даже бровью
«Караул, грабят!» – хотелось крикнуть вслед. Этот Тувр меня даже не заметил. И, вообще… все настолько быстро произошло, что я только глазами хлопала и удивлялась.
– Эй, чего застыла? – через минуту вернулся Егорка. Кажется, мелькала в дверях вихрастая макушка, когда Тувр выносил Игната. – Кончай ворон ловить.
Спохватившись, я цапнула саквояж с вещами и вопросительно посмотрела на пацаненка. Тот пожал плечами и осторожно выглянул в коридор. Выждав, пока там не будет посторонних, поманил за собой пальцем. Ну, я и пошла, а куда деваться? Спустились мы по узкой лесенке для слуг, прошмыгнули через кухню, где вовсю кипела работа, и выскочили во двор. Темно. Я застыла, дожидаясь, пока глаза привыкнут, но меня схватили за рукав и поволокли за собой. Едва не пропахала носом землю, когда споткнулась и налетела на Егорку.
– Смотри, куда прешь, бестолочь! – огрызнулся он, потирая ушибленный бок.
– Так темно же!
– И что?
– То! Долго еще? – ох и бесил этот чертенок.
Одно радовало, больше его не увижу. И этот постоялый двор за километр обходить буду! В глухом проулке, куда выходил черный ход, дожидалась пролетка с поднятым верхом. Сразу не разглядеть, на месте Игнат или нет. Глаза уже привыкли к темноте, очертания предметов немного различались, но недостаточно, чтобы распознать опасность. Я невольно замедлила шаг, с подозрением оглядываясь. Саквояж перекочевал в левую руку, правая легла на рукоять меча.
– Что так долго? – пробухтел знакомый голос из темноты экипажа. Тут же ко мне метнулась тень, вздернула в воздух и затянула внутрь, устроив рядом с собой. – Трогай! – приказал братец извозчику, и тот сорвался с места.
Меня крепко приложило об жесткую спинку. Я только скривилась. За день столько раз задевала рану, что та давно должна была вскрыться и закровить. Но я проверяла, на ощупь тряпки оставались сухими, да и болело меньше. Будто бы не пара-тройка дней прошла, а целый месяц, и порез успел зарасти.
Пролетка еще не успела свернуть на главную улицу, как в глубине постоялого двора прогремел взрыв. Тряхануло так, что клацнули зубы, а лошади сорвались с места и понеслись, будто сумасшедшие. К счастью, возница попался опытный, быстро усмирил лошадок и выровнял ход. Я же вцепилась в Игната, опасаясь, что вылечу на крутом повороте.
– Что там случилось? – робко поинтересовалась у брата.
– А это последствия неразумных действий, – равнодушно ответил Игнат. – Сиди теперь и думай, сколько невинных людей погибло из-за твоей якобы оскорбленной чести.
– Но я не хотела ничего такого, – к горлу подступил комок и затопило
Гибель не самых лучших представителей общества хоть как-то мирила с пугающей действительностью, но тот взрыв мог покалечить или унести десятки жизней. Тот же Егорка, к примеру, чем виноват? Я всхлипнула, размазывая по лицу слезы раскаяния.
– Вот только сырость здесь разводить не нужно, – строго предупредил Игнат. – Возможно, я немного преувеличил. На самом деле, пожар должен был лишь уничтожить тела, ну и наши номера прихватить заодно. Других постояльцев на втором этаже не было, я проверил, а те люди, что сидели внизу, наверняка успели выбраться. Но ты должна четко усвоить: нет больше Нины Забелиной, дворянки из медной книги родов. Есть просто девочка Нина, сирота без роду и племени.
Я кивнула, упрямо закусив губу. Урок, который я получила, говорил лишь о том, что следует быть осторожнее и думать о последствиях. Но забыть, кто я такая, не заставит никто и никогда!
– Где мы? – я огляделась, удивляясь фонарям на улице. Довольно широкой, чтобы разъехались пять таких экипажей, с мощеной мостовой и роскошными домами по обеим сторонам. – Что забыли в Белом городе?
Здесь располагалась резиденция князя Шумского, селились дворяне, купцы первой категории и зажиточные горожане. Собственно, в каждом городе высшее сословие строило дома в самой защищенной части и старалось окружить себя комфортом. Это своеобразный показатель статуса и достатка семьи.
Между прочим, где-то здесь затерялся особняк Забелиных, куда родичи перебирались из поместья на зиму или же останавливались на время городских праздников или званых балов. Последние годы он пустовал, потому что из имения в Каменной пади мы никуда не выезжали. Здесь наше семейство не жаловали, и теперь понимаю, почему. Однако род не бедствовал. Белый камень для постройки домов и мощения улиц добывался в карьере, который принадлежал семье. Также у нас имелись искусные мастера резьбы по камню и собственный причал с торгом на реке Каменке, по ней сплавлялись купцы из соседних княжеств.
– До рассвета куча времени, хочу показать кое-что, – уклончиво ответил Игнат.
Впрочем, я уже догадывалась, куда мы держали путь. К роскошным хоромам князя Шумского, убийцы, который хладнокровно расправился с нашей семьей. На какой-то миг я даже поверила, что Игнат нашел способ, как спасти Данияра. Но пролетка остановилась поодаль от резных ворот, возле них несли почетный караул дружинники князя. Добротная броня, новенькие мушкеты, униформа с иголочки и сверкающие в темноте магические амулеты защиты. Из-за высоких стен доносилась музыка, гомон людских голосов, смех, веселье. Его светлость устроил праздник по случаю первой инициации наследника Данияра Владимировича Шумского.
Я тоже сперва подумала, что Игнат ошибся, назвав брата другим отчеством. Однако по его просьбе извозчик подошел к служивым и спросил, по какому случаю торжество. Те и рады похвастать, что у Шумских, наконец-то появился сильный маг. Первенец Владимира Агнияровича, младшего среди детей старого князя, который унаследовал силу рода. Теперь никто не скажет, что Шумские вырождаются, раз уж детей Агнияра Святозаровича природа обделила дарами.
– Как же так? – полными слез глазами я посмотрела на брата, – он ведь Забелин! Это что же, Данияр вырастет и даже знать не будет, кто его родители и что с ними случилось? А как же настоящий сын Владимира Шумского?