Талисман любви
Шрифт:
Он боялся. Он очень боялся теперь. Неужели он потерял возможность давать хоть что-нибудь вообще.
… озеро, – закончил он фразу.
– Озеро?
– Я мог видеть.
Мэй прижалась лицом к его груди. Его шрамы уже не причиняли ей такой боли, как когда-то, но она чувствовала, какие они тугие и жесткие, совсем как проволока. Мартин не мог видеть, как она поднесла руку к его щеке. Он не мог видеть их комнату, окно, фотографии озера, висевшие на стене, женщину рядом с ним, ставшую его единственной любовью.
Он постепенно терял зрение и теперь уже ничего не мог видеть. Разве только во сне.
Глава 1
Самолет
Взлет прошел гладко, и самолет поднялся сквозь тонкие серые облака в яркую синеву. До этого года Мэй не летала много, у нее никогда не возникало достаточно поводов для этого. Но бостонский доктор, лечивший Кайли, рекомендовал обратиться в Твиг, университет в Торонто, где группа ученых занималась проблемой раздвоения личности и ясновидения, которые включили ее дочь в план своих исследований.
Мэй и Кайли жили с сестрой бабушки Мэй в старом сельском доме в прибрежной части Коннектикута. Мэй любила дочь больше всего на свете, но сейчас, оглядывая пассажиров, не могла заставить себя не замечать среди путешественников именно семейные пары. Вот седоволосая чета пенсионеров вместе уткнулась в одну газету; вот молодые специалисты в одинаковых костюмах стиля «для него и для нее» говорят по сотовым телефонам; вот разместилась целая семья: родители и через проход – их дети-подростки.
Мэй несколько минут разглядывала эту семью. Интересно, каково это чувствовать, что есть кто-то, с кем ты разделяешь заботу о Кайли, вместе путешествуешь, смеешься, волнуешься. Она наблюдала, как женщина нагнулась к мужу, ее волосы касались его плеча, когда она что-то шептала ему на ухо. Его губы расплылись в широкой улыбке, и он согласно закивал головой.
Мэй внезапно почувствовала боль в горле, словно проглотила рыбную кость, и она быстро опустила глаза. Ей следовало бы перечитать стопку всяких бумаг от доктора Бена Уитпена с факультета психологии Университета Твиг: его доклады, наблюдения и рекомендации, все, что имело отношение к Кайли.
После приземления в аэропорту Логан она отвезет бумаги доктору на улицу Баркман. После этого им предстоит долгая дорога домой в Коннектикут. Она посмотрела на фирменные бланки, на текст, в котором слова путали и тревожили ее. Буквы поплыли перед глазами, и боль в горле стала сильнее.
– Мамочка? – позвала ее Кайли.
– Что, милая?
– Большие люди.
Ей показалось, что Кайли имела в виду своего соседа, и Мэй немедленно наклонилась ближе к дочери. Когда Кайли вовлекалась в общение с людьми, те иногда испытывали неловкость и теряли душевное равновесие. А по дорогому костюму мужчины, массивным золотым часам и изысканного вида портфелю, который он без зазрения совести поместил под сиденье перед Кайли, Мэй могла догадаться, что он был из числа тех, кто легко мог прийти в негодование.
– Дядя работает, – прошептала Мэй. – Не беспокой его.
– Нет, – прошептала в ответ Кайли, покачав головой. – В специальном отсеке – там настоящие, большие люди. Это великаны?
Мэй и Кайли сидели в первом ряду эконом-класса, и Кайли смотрела за полуоткрытый занавес, отделяющий их от бизнес-класса. Кайли оказалась права. Несколько огромных парней болтали с окружившими их симпатичными стюардессами. Их сила была очевидна. Широкоплечие, мускулистые, с большими и крепкими руками, они впечатляли своей недюжей силой. По эмблемам на рукавах рубашек Мэй догадалась, что это какая-то спортивная команда. Девушки смеялись, одна из них сказала, что любит хоккей, и попросила автограф. Мэй не интересовалась хоккеем и опять переключила внимание на дочь.
– Нет, это не великаны, – объяснила Мэй. – Обыкновенные люди.
– Но такие большие! – удивилась Кайли.
– Да, – согласилась Мэй. – Большие.
Она подумала о слове «большие», о множестве его значений. Отец Кайли был большой – высокий, выше шести футов. Юрист по образованию, он работал в Бостоне, в одной из престижных фирм с офисом в небоскребе, с видом на гавань – большой или, как говорят, крупный адвокат. Он, казалось, любил Мэй, пока она не сообщила ему о своей беременности, и тогда он объяснил ей, что уже женат – большая проблема. Он посылал ей деньги каждый месяц, достаточно, чтобы кормить и одевать Кайли, но он не хотел знать их дочь. Это делало его маленьким, или мелким.
Факультет психологии оплачивал им этот перелет и помимо этого еще назначил дополнительную стипендию. Да же с деньгами Гордона жизнь вдали от дома требовала не малых затрат. Самолеты, гостиницы и рестораны были для других людей, тех, кто отдыхал, путешествуя, или занимался бизнесом. И имел спутников. Мэй захлестнула волна одиночества.
Кайли мурлыкала рядом, и Мэй уткнулась в иллюминатор. Она не планировала материнство, уж тем более не ожидала появления такого чудесного ребенка, как Кайли, ведь ее отец оказался самым печальным опытом в жизни Мэй. Кайли росла, как девочка из сказки, уникальной и необычной и, если бы Мэй удалось поверить доктору Уитпену, наделенной волшебным даром, а никак не болезнью. Мэй рекомендовали вести дневник видений и грез дочери, синюю записную книжку, в которую она детально записывала рассказы Кайли и добавляла детали, которые наблюдала сама.
Сейчас Кайли не отводила глаз от мужчин в салоне бизнес-класса. Взгляд девочки становился все напряженнее, и тут Мэй заметила то, что про себя называла «отблеском». Девочка явно увидела….
Кайли прикусила губу, чтобы не выпалить об этом вслух среди чужих людей. Ее взгляд заметался от Мэй до кресел бизнес-класса и снова назад. Шести лет от роду, она была маленькая для своего возраста. Волнистые темные волосы спадали на плечи, а бархатистые карие глаза выделялись на матовом лице. От этого они казались еще более яркими, словно освещенные изнутри светом свечи.
– Не надо, Кайли, – взмолилась Мэй.
– Но…
– Я устала, – объяснила Мэй. – Посмотри куда-нибудь еще. Порисуй. Хочешь, поменяемся с тобой местами, и ты сможешь сесть у окна.
Кайли отрицательно покачала головой и, картинно задрожав, сползла глубже в кресло. Сдвинув брови, она сосредоточенно смотрела на больших людей впереди себя.
– Там девочка, маленькая, – проговорила Кайли, хмурясь и сжимая ладони своими коленками.
– Кайли…
Словно почувствовав на себе напряженный взгляд Кайли, один из хоккеистов оглянулся через плечо. Он си-делу прохода, и, когда он повернулся, Мэй заметила озорной огонек в его серо-синих глазах. Стюардесса выступила вперед и задернула занавеску. В бизнес-салоне продолжали так же громко беседовать и смеяться, но теперь они были скрыты от взоров остальных пассажиров. Но Кайли не отводила взгляда от занавески, будто обладала рентгеновским оком. Как будто объект ее внимания оставался отчетливо видим.