Талисман удачи, или В поисках сокровищ Золотого человека
Шрифт:
Ирина оглянулась назад на телепортационные ворота. Светящийся купол с «карусели» уже спал. Люди переместились. И теперь у них с Аристотелем есть не больше пятнадцати секунд.
– Прости, Арист. Потом расскажешь, - она резко подогнула под себя ноги, повиснув всем своим весом на Аристотеле и роняя его на землю. - Старайся при нашем падении цепляться руками за камни, валуны и эти кустарники. Чтобы мы летели с тобой вниз не так быстро. Ладно? С Богом.
Ирина оттолкнулась от края площадки и перевесилась с обрыва, увлекая за собой товарища по несчастью. Крутая каменистая почва, колючие кусты, орущее лицо Аристотеля, темные грозовые тучи на небе, грохот и копоть взрыва, дождь из камней и песка, ледяная зеленая вода - все разом закружилось вокруг нее, забирая ее сознание куда-то прочь. Туда, где темно и тихо.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Уроки выживания
Всякое движущееся тело стремится к покою. «Тишина, темнота, красота... Если бы еще кто-то не кусал так сильно за ухо...».
Ирина застонала и открыла глаза.
– Арист? Что ты делаешь?
Аристотель, который со страху от осознания того, что Ирина могла умереть при таком падении, действительно искусал ей все ухо, пытаясь привести молодую женщину в чувство, облегченно выдохнул:
– Слава тебе, Господи! А я уж думал, ну, это, что вдруг ты того... А грохот был! Ты слышала? Там реально половину скалы снесло!
– Да, а почему так холодно? Это точно вода? Я даже когда зимой в прорубь прыгала, так не мерзла. Надо как-то доплыть до берега.
– Надо, разумеется. Только как? Течения в озере нет, вода здесь стоячая. Мои руки за твоей спиной скручены, твои - за моей. Чем грести?
– Можешь языком, у тебя это прекрасно получается, - Ирина окончательно пришла в себя и приступила к анализу ситуации. - Барахтайся как-нибудь! Тут не так далеко. Или попытайся растянуть размякшие веревки.
– Не-а, не получится!
Аристотель принялся бултыхаться что есть силы, невольно пиная Ирину и создавая вокруг нее тучи брызг.
– Веревки капроновые, не тянутся, - пояснил он. - И жесткие, как проволока. Одну из них у твой шеи я попробовал перегрызть. Но не смог. Только зубы испортил. Нужен острый нож или бритва. Или зажигалка, на худой конец. Только ее у меня нет. Я не курю. А ты?
– Я тоже, - процедила сквозь зубы Ирина. - И прекрати пинаться. Мы не продвинулись с тобой ни на метр.
– Что же нам делать? Я замерз до обморока. А тут еще и дождь собирается. Хорошенькое дело: снизу вода, сверху вода...
– Не болтай, Арист. И хватит жаловаться. Дай мне сосредоточиться. Мы когда с тобой слетели в это озеро, я ударилась плечом о дно. Думаешь, что это значит?
– Что у тебя сейчас болит плечо?
– Это значит, что дно здесь близко. Не больше двух метров. А это в свою очередь означает, что если мы с тобой поглубже вдохнем и постараемся опуститься на дно, то, идя по дну так же, как и по поверхности плато, мы с тобой дойдем до берега. Что скажешь?
– Класс, конечно. Только сможем ли мы нырнуть? Я хреново плаваю, а тут смотри, я и вовсе не держусь. Нас выталкивает снизу как пробку. Здесь вода очень соленая.
– Вижу. Будем стараться. На счет три. Готов? Раз, два, три...
Смешной кокон из двух связанных людей нырнул под воду, чтобы через несколько секунд выпрыгнуть из воды уже в несколько ином месте, чуть ближе к берегу. А затем снова и снова, пока ноги твердо не встали на соленый песок. Ирина с Аристотелем, замерзшие и усталые, выбрались на берег в тот самый момент, когда яркая трещина молнии разделила черное от туч небо на несколько частей. Грянул гром. А следом, как по команде, из туч хлынула стена дождевой воды. Аристотель засмеялся:
– Определенно, сегодня не мой день. Вечер бесплатных аттракционов.
– Слушай меня внимательно, Ар. Мокрому дождь не страшен. Он не кусается. Задача номер один. Распутать веревки. Согласен? Тогда помогай. Очень осторожно зубами достань сейчас зажим из моих волос. Внутри него есть остро заточенная пластина. Я попытаюсь разрезать веревки. Давай, будь молодцом, - Ирина повернула голову в сторону. - Не спеши. А то все волосы мне вырвешь... Вытащил? Отлично. Кидай вот сюда, на песок... Теперь давай-ка аккуратно присядем, чтобы я могла дотянуться до своей заколки.
Неповоротливый кокон предпринял попытку присесть.
– Арист, еще одно усилие, я почти дотянулась... Черт!
Ирина выругалась, сердито глядя на неуклюжего сотоварища, который, не устояв на корточках на мокром песке, упал на спину, увлекая за собой и молодую женщину.
– Прости, Ирина, ты не дотянулась?
– Дотянулась. Только ты теперь придавил мои руки всем своим и моим весом.
– А, ну так давай перевернемся! Чтобы я был сверху, - Аристотель смутился от того, что только что произнес.
– Ну, то есть я хотел сказать, чтобы тебе было удобнее разрезать веревки, я должен быть сверху, а твои руки выше меня.
– Я поняла, что ты хотел сказать, - женщина резко перевернула кокон, оказываясь снизу и освобождая себе руки для предстоящей работы. - И прекрати все время извиняться. Я не такая озабоченная, как ты. И когда я думаю о деле, я думаю именно о деле. А не о теле, как ты.
– А... ну... да...
– Что «да»? Вставай уже с меня, в конце концов. Я разрезала веревки.
Оба пленника, получившие свободу друг от друга и от ненавистных пут, с трудом поднялись на ноги, растирая и разминая побитые при падении, затекшие от тугих веревок и промерзшие от сырости тела. Ирина осмотрелась кругом. Не считая таких глобальных проблем, как необитаемая планета, отсутствие телепортационных ворот и возможности вернуться домой, не считая таких частностей, как мокрая одежда, пустые желудки и ушибы, ей сейчас было о чем переживать. Впереди соленое озеро, позади и с обеих сторон - нехоженый лес. Сверху льет ледяная вода. А еще более помрачневшее небо подсказало, что темнота - не всегда заслуга грозовых туч. Просто на планету незаметно стала опускаться ночь. Чужая, сырая и холодная.
Ирина несколько раз сжала и разжала замерзшие пальцы, прогоняя внутренний страх, обнаруживать который она не имела права.
– Справимся, Арист. Верно? Мы же с тобой военные оба. Обученные, значит. Построим сейчас шалаш. Придумаем что-нибудь с костром. Перетерпим ночь, а там видно будет. Нам нельзя отчаиваться. Бывало хуже.
– Правда? - Аристотель с сомнением и уважением посмотрел на свою спутницу. - Куда уж хуже? Хотя...
– он вспомнил курьезы своей военно-курсантской жизни. - Да, у меня тоже было один раз хуже. Когда я полгода назад в учебно-полевом походе нашему Полкану по ошибке вместо успокоительного слабительное принес. Ух, он матюгался как!!! Целых три дня вопил, что я диверсант и из-за таких, как я, армия и терпит поражение. Он меня с тех пор и ненавидит. Все никак забыть не может. Злыдня. Как будто я себе враг и специально лекарства перепутал?