Шрифт:
Цвет горячей стали
Давно это было. Очень давно, ещё при старых людях. Жили тогда тихо, корысти не знали, а знали меру во всём. Потому богаты были. Золото самородное да каменья самоцветные открыто лежали. Если кому придёт охота красоту навести, так брали сколько надо, а остальное не трогали. Бывало, что нарочно ходили на россыпи посмотреть, полюбоваться, но благолепие природное не нарушали.
А ещё жили промеж них рудознатцы. Секрет те знали – где да как руду взять, чтобы меньше не стало. Да много и не надо было, только на самые необходимые нужды, потому как жили скромно, без излишеств. Заводов не ставили, грязь и копоть не разводили,
А всё оттого, что были те люди хранителями. Такое назначение им природа сделала – запасы свои хранить. Потому как собирала она в горах каменных богатства несметные. Железо и медь, золото и серебро, соль и уголь, самоцветы и малахиты. Да других металлов без счёта.
Так они жили, пока не пришла беда с востока. Стали забредать на Урал-камень разведчики от кочевников. Увидали они богатства эти, да ну хватать всё, что увидели. Набрали столько, что не унести. Так и остались рядом с награбленным, да от голода сгинули. Потому как не могли расстаться с богатством, даже часть не в силах были оставить.
Удивились ханы кочевников, что не вернулись их посыльные, и послали других – отряд поболе первого. Нашли новые разведчики тех дозорных, а с ними богатства, которые те набрали. Стали делить драгоценности. Делили, делили, но не смогли договориться, кому сколько положено по чину, по заслугам. А раз не договорились, стали силой отбирать, да и перебили друг дружку.
Решили кочевники, что противник перед ними числом немеряный, и отступились. Но только не могли они успокоиться, что такие войска неподалёку. Сами-то басурмане всегда на соседей нападали, вот и решили, что сильный враг рядом рано или поздно их уничтожит. Стали они лазутчиков на Урал-камень засылать.
Нашлись среди лазутчиков те, у которых разума больше корысти оказалось. Они-то и донесли, что никакого войска нет. Люди здесь живут тихие, о нападении не помышляют, а также что богатства в этом краю открыто на земле лежат такие, что сосчитать их невозможно. В доказательство показали золото и самоцветы, что взяли, но часть перед этим всё же для себя спрятали.
Знали ханы, какую опасность нечаянное богатство таит. Не зря два отряда разведчиков погибли. К тому же если у всех золота будет сколько захочешь, потеряет оно ценность, а с ним и правители свою власть. Войско обленится, в бой идти откажется. Тогда любой, кто хочет, их завоюет. Знали они это, потому ходить на Урал-камень запретили. Только слух о богатствах уже прошёл, а разве удержишь людей, когда жажда наживы их обуяла. Да ханы сами вытерпеть не могли – нет-нет, да и пошлют самых верных слуг казну пополнить.
Вот так стали лихие люди по земле богатой ходить. Местные жители-то сразу поняли, что их ждёт. Когда ещё разведчики да лазутчики начали драгоценности собирать, хранители стали заклятия читать и всё золото, все богатства под землю ушли. А те, что на поверхности остались, скрылись от посторонних глаз. Пришли разорители, принялись рыскать в поисках сокровищ, а тех уж нет.
Осерчали они, да давай людей пытать – куда спрятали. Но местные жители – народ крепкий, ничего не сказали. А только многие, как и самородки да самоцветы, тоже убежище под землёй себе устроили. Разбойники же, ничего не найдя, женщин да детишек в плен взяли. Увели их с собой, чтобы в рабство продать. Мужчин-то схватить не смогли, не дались те.
***
Добрались как-то кочевники до дальнего села, в котором жила девушка одна. Родители её нарекли Поленькой, а все вокруг кликали Полюшкой. Была она чудо как хороша. Статная, высокая, коса до земли в руку толщиной, черноброва, черноглаза, а лицом бела. Бывало, со всего края женихи свататься к ней приезжали, но она никого не привечала, окромя двух братьев – Перши и Миньши. Парни оба были влюблены в красавицу, а она никак не могла между ними выбрать.
Старший, Перша, самым сильным на сто вёрст вокруг слыл. Ростом высок, косая сажень в плечах и лицом недурён. Загляденье, а не парень. Разве только нравом крут – любил, чтобы всё по его было. Ну а младший ничем особым, ростом или силой, не выделялся – парень как парень, каких полно вокруг. Только с детства хромал на одну ногу. Но была у него особенность – тяга к железному делу. Все премудрости на лету схватывал. Бывало, и опытным мастерам советы давал, а те только дивились – как парнишка мог до такого додуматься.
Разбойники пришли, когда из мужчин никого в селе не было – кто в лесу пропитание добывал, кто по другим делам отлучился. Некому было супостатов прогнать, женщин и детей защитить. Только Полюшка вступилась. Её отец с детства учил, как за себя постоять. Но пустыми руками много не навоюешь. Набросились басурмане толпой, связали девицу. Удивились они, что красавица такое умение в воинской науке показала, и придумали своему хану её подарить. А там он решит, что с ней дальше делать – продать или себе оставить.
Вернулись мужчины домой, а жён да детей нет. Всех в плен-рабство забрали, одни старухи остались. Они и рассказали, что случилось, а также в какую сторону разбойники поехали. Схватились мужики за оружие, бросились в погоню. А Миньше старший брат приказал остаться: «Куда ты со своей ногой. Лучше деревню охраняй, мало ли кто ещё забредёт. Много дурных людей стало ходить вокруг».
Как ни торопились мужики, а время от времени им приходилось останавливаться – коням отдых давать. У степняков лошади выносливее оказались. Хоть и нагружены они были пленниками, а догнать их трудно. Только на следующий день настигли преследователи разбойников. К этому времени те уже почти до своего лагеря добрались. Ох и рубка тогда началась.
Смело дрались сельчане, умело, но мечи их, хоть и мастерски сделанные, не брали кожаных доспехов вражеских. Только Перша пробивал их с первого удара, а остальным приходилось несладко. Сами-то они вовсе без доспехов были, в одних рубахах, поскольку не доводилось им воевать прежде. Воинскую науку они только по заветам отцов и дедов изучали, а в деле применять не приходилось.
Неизвестно, чем бы всё закончилось, может, удалось бы мужикам отбить своих, но заметили из лагеря сечу лютую, поспешили басурманам на помощь. Быстро прискакал свежий отряд. Полетели стрелы калёные, зазвенели мечи не затупленные, да по три против каждого. Тут и полегли все сельчане. Однако не напрасно мужики головы сложили – разбежались пленники, пока сумятица затеялась. Одна только Полюшка осталась. Оттого что отдельно от остальных, у главного разбойника в повозке связанная лежала.
Показали бандиты свою добычу хану. Понравилась ему девушка. «Себе, – говорит, – оставлю. В наложницы возьму». Ну а Полюшка, понятно дело, противится – грозится, что убьёт хана в первую же ночь.
Тем временем в лагере у кочевников большой костёр сложили. Разбойников, что сельчане посекли, огню предать. Такой обычай у них был. Поставил хан перед костром пленницу и говорит: «Пойдёшь добровольно ко мне в шатёр – будешь жить на всём готовом и горя не знать. А нет – чтобы моих воинов в подземном царстве хорошо встретили, жертва нужна. Вот я тебя велю зарезать и с моими батырами сжечь. Выбирай».