Там, где горит свет
Шрифт:
– Вот и свиделись, жухло, - приветствовал его вор, прячась от меткого выстрела за Тео. Кивнул замершей с открытым ртом красотке. – И тебе привет, кошка.
Что теперь делать, он не знал. Мозг, последние сутки затуманенный горем и яростью, вдруг очнулся, выдав возможное развитие дальнейших событий. Вот шулер стреляет в его «щит» (ему ведь плевать на подельников, одним больше, одним меньше), а следующая пуля входит ему, Тьену, между глаз. Как-то невесело, но план менять уже поздно. Да и не было у него никакого плана,
– Ух ты, - выдохнул козырь, даже рука с пистолетом дрогнула. – Уж кого не ожидал увидеть.
Узнал, значит.
– Что ж вы все такие памятливые на мою рожу, - процедил недовольно вор. – Хотя с тобой, мразь, оно и лучше. Долго объяснять не придется.
– А что ты мне объяснять собрался, малыш? – шулер быстро пришел в себя. – Пришел мне мстю великую чинить? Или… - темные глаза подозрительно сощурились, - царьки по мою душу прислали? Хотя, если бы от них, ты не один явился бы. Или ты не один?
Он только спросил, а в дверь уже барабанили:
– Открывай, щенок! – разорялся оставленный на улице поэт. – Думаешь, спрячешься?
– Это не со мной, - ухмыльнулся Тьен.
А в следующую минуту дверь все-таки не выдержала натиска, и запыхавшийся Виллер ворвался в комнату.
– Я тебя…
Грянул выстрел – нервишки у козыря сдали - и стихоплет плашмя завалился на спину. Тьен не видел, куда угодила пуля, но в меткости шулера не сомневался.
– Я же сказал, это не со мной, - покачал он головой.
Мировая литература немного потеряла. Совсем ничего.
– Твою ж мать! – выругался козырь. – Патти, собирай барахло, сейчас тут будет жарко.
– Сиди, где сидишь, - прикрикнул вор на вскочившую с места потаскушку. – А жарко будет, я обещаю.
Бандит опасался, что слышавшие выстрел соседи вызовут легавых, но Тьен собирался управиться до того, как те появятся. Правда, пока не решил, как. Разум вновь уступил ненависти, но жегший нутро огонь не спешил вырваться наружу и испепелить здесь всех. Значит, надо иначе…
– Ты мне угрожаешь, щуренок? – решил взять нахрапом козырь. – Мне? Слушай внимательно, малыш. Один раз тебе повезло. Хочешь сохранить удачу и дальше, отпусти моего брата и уходи отсюда по-хорошему. Или ты думал, я тебе деньжат на дорожку дам?
Несмотря на то, что у Тьена было оружие и заложник, несмотря на то, что он сумел отыскать его убежище, шулер все равно не воспринимал юного вора всерьез, пренебрежительно называя малышом. Решил, что он испугается и захочет сбежать, как в тот раз, но издевательский тон лишь подливал масла в огонь.
– Так это твой брат? – спросил, слегка растягивая слова, флейм.
Козырь замер. Дернул губой, отчего навощенные усики зашевелились как у таракана. Что-то не понравилось ему в том, как был задан вопрос.
– Я художник, - промямлил Тео. – Это мой дом…
Тьен подумал, а стал бы он сам, взяв большой куш и убив подельников, прятаться в доме Софи или у Ланса с Манон. Никогда. Видно, не так уж дорожит шулер братишкой.
Хотя, встрепенулся, поняв, что «малыш» настроен серьезно, занервничал.
– Отпусти его, - повторил козырь, медленно отводя в сторону руку с револьвером. – Он не при делах. Не впутывай его в наши разборки.
– Ты сам его впутал, - ровным голосом заметил Тьен. – И знаешь… Коммивояжер, которого ты убил три дня назад, тоже был братом. Моим.
Вместе с последним словом он нажал на спусковой крючок и отступил на шаг, позволяя телу художника свободно рухнуть на пол.
– Тео!
Забыв обо всем, бандит бросился к брату, упал на колени рядом. Он был всего в паре ярдов, вытяни вперед руку и всади в поникшую голову оставшуюся пулю, но Тьен медлил. Смотрел на него, тормошащего бездыханный труп, и пытался понять, действительно ли ему удалось причинить убийце друга ту же боль, что испытывал он сам. Ведь если да, это и было бы самым справедливым возмездием…
– Убью! – в секунду подорвавшись с пола, козырь бросился на него.
Иногда человек все же может сравняться с флеймом, тогда, когда в его сердце горит такая же ненависть. Налетел, сбил с ног, придавил к полу собственным весом. От удара о голые, ничем не застланные доски Тьен разжал пальцы, и револьвер выпал из руки и отлетел в сторону.
– Убью-у-у… - выл ему в ухо бандит, колотя кулаками, напрочь забыв о том, что сжимает в одном из них пистолет. – Убью тварь…
Резко дернувшись, вор ударил противника лбом по носу и сумел перехватить руку с оружием. Сейчас у него был только один шанс: завладеть оружием козыря, или хотя бы выбить его, а там – доползти до своего.
Из разбитого носа шулера на лицо юноше закапала кровь. Мерзко до тошноты.
Бандит оскалился, словно хотел зубами вцепиться ему в глотку, но Тьен успел схватить его за горло, недостаточно сильно, чтобы задушить, но достаточно, чтобы удержать на расстоянии. Второй рукой вор все еще сжимал державшую пистолет руку противника… А вот третьей руки у него, увы, не было, и нечем было отвести нацелившийся в голову кулак бандита. От мощного удара в ушах зашумело. Он всего на миг потерял контроль над ситуацией, и именно в этот миг дуло револьвера уперлось ему в бок.
– Убью, - прошипел козырь.
Тьен медленно разжал сжимавшие горло шулера пальцы, но руки не убрал. Наоборот – крепко обнял бандита за шею и притянул к себе.
– Убивай, - разрешил шепотом.
Человек помедлил. Может, его смутило такое согласие. Может, успел заглянуть поверженному, казалось бы, сопернику в лицо и увидеть, как его недавно черные глаза сначала наливаются зеленью, а после желтеют, и зрачок сужается и вытягивается в тонкую вертикальную щелку. Но промедление было недолгим.