Там, где горит свет
Шрифт:
Люку тоже обновку купили – костюмчик твидовый, в мелкую клеточку: пиджачок и брючки, как у взрослого, только маленькие, на его росточек. Даже галстук подобрали.
– Ты так совсем без денег останешься! – спохватилась девочка, когда узнала, сколько квартирант за все это заплатил.
- Я? – усмехнулся он. – Не останусь.
Но все равно неудобно было.
Дома решилась и сказала, чтобы он денег за комнату больше не давал.
Не в деньгах дело. И не в платье, пусть и красивое. Просто…
Просто жизнь, показалось,
А вечером можно чай заварить, полную вазочку печенья набрать и в карты играть под стук колес игрушечного поезда. На желания. И кукарекать потом на крыльце…
Еще сказки слушать. Софи давным-давно уже сказок никто не рассказывал, да и сейчас вроде как не ей, но интересно же…
И в парке гулять после работы. Костей Кусаю занести. Он вообще добрый, ласковый… Кусай, в смысле…
А после в кондитерской какао пить. С пирожными. И Люка затем от крема оттирать…
Почти неделю так было, тихо и мирно, а в тот день, когда нужно было на условленную встречу с его друзьями идти, с самого утра они с Тьеном разругались.
Началось с того, что прибежал мальчишка от господина Гийома. Принес записку, что с хозяином плохо, то ли поясницу, то ли почки прихватило, и надо, чтобы она, Софи, за него в лавке постояла.
– Никуда ты не пойдешь, - решил за нее постоялец. – У тебя выходной.
– Нельзя так, господин Гийом мне никогда не отказывает.
– В чем? В чем он тебе не отказывает? В лишней работе?
– Он меня отпускает, если спрошусь…
– Вот пусть сегодня и отпустит! – обрубил Тьен. – А если бы тебя дома не было? Если бы ты ушла куда-нибудь?
– Так я же не ушла, - понурилась девочка. Обманывать, тем более без весомой причины, она не любила, да и хорошего человека подводить не хотелось. – Я ему скажу, что мне на вечер надо, до двух постою, когда самая торговля, и сразу домой. Как раз к трем успеем. Нас же к трем ждут, верно?
– Меня ждут, - насупился парень. – А ты вообще можешь не ходить. Я вон, Люка возьму. Пойдем, погуляем, шоколаду попьем с бисквитами. А ты торгуй там своей картошкой!
Но Софи тоже бисквитов хотела, а потому постаралась до двух управиться. И домой со всех ног торопилась…
– Ох, ты ж, мать моя женщина! – схватился за голову Тьен, увидев ее сапог.
– Я за бордюр зацепилась, - чуть не плача объяснила девочка. – А подошва, она того… Может, примотать чем-нибудь получится?
– Примотать? – квартирант уже лютым зверем глядел. – Примотать?! Я тебе, еще когда пальто покупали, говорил, что новые сапоги брать надо! Говорил?! А теперь – примотать?!
Но примотать все равно пришлось.
А потом – на извозчике в магазины. Пока нужный нашли, пока обувку приличную выбрали и не слишком дорогую…
– Ну, спасибо тебе, мелкая. Погуляли. Встретились, познакомились…
Всего на несколько минут опоздали… на двадцать, если уж точно. А друг его с невестой их не дождались. Тьен у официанта расспрашивал, заходили ли похожие и когда ушли, но у того за день столько людей перед глазами было, что он и не вспомнил: вроде да, а вроде и нет. Побродили по улицам, если вдруг они неподалеку прогуливаются, но, видать, не судьба.
– Ладно, пошли уже домой. – Парень в расстроенных чувствах даже про бисквиты не вспомнил.
Правда, по дороге спохватился: булочек купил с корицей. И два леденца. Оба Люку, конечно же.
Себе газету взял.
А Софи – ничего.
Дома оттаял немного. С ужином помог, потом еще с Люком играл, пока она посуду мыла. И сказку на ночь рассказал, как уже повелось…
– Ничего, мелкая, - сказал он ей перед сном. – В другой раз познакомлю. Только ноги береги. И сапоги тоже.
Девочка подумала, что он совсем уже успокоился, и перестала волноваться.
Расстелила постели, уложила братишку, посидела рядом, пока не уснет и собиралась уже лечь сама, как услышала в коридоре быстрые шаги. Затем хлопнула входная дверь.
– Тьен! – выскочила она следом.
– Тьен, ты куда?
Но парень был уже за калиткой и не откликнулся.
Стало страшно. Случалось, он и раньше неожиданно уходил, но всегда предупреждал, не то что сейчас. Софи постояла еще немного на пороге, в надежде, что он вот-вот вернется, но скоро поняла, что только холод в дом напускает.
Лампу в комнате он не погасил и дверь бросил приоткрытой. По распахнутому настежь шкафу и валяющимся на полу вещам, стало ясно, что собирался в спешке. Матрас с кровати зачем-то сдвинул и не поправил.
Девочка подошла к столу, чтобы потушить свет и увидела лежащую под лампой газету. «Курьер» был развернут на странице криминальных новостей. Ограбления, убийства, пьяная драка. Почти целую полосу занимала статья о ревнивом муже, зарезавшем жену и любовника, а после пытавшемся покончить с собой. Полиция успела вытащить ревнивца из петли, и теперь тому предстоял суд и, скорее всего, смертная казнь через повешение…
А в самом низу страницы - совсем маленькая заметка. «Убийство коммивояжера».
Как до слободы дошел, Тьен не помнил. Не видел попадавшихся навстречу людей, не чувствовал холодного ветра, развевавшего волосы и полы расстегнутого, впопыхах наброшенного пальто. Только сердце колотилось, опережая ритм шагов, и бился о бедро брошенный в карман брюк пистолет. А в барабане – всего две пули, и те неизвестно кому предназначены.
В окошке над мастерской точильщика горел свет. Ярко, что можно подумать, будто Манон, как бывало, взяла заказ, а Ланс ушел в кабак пропустить стаканчик-другой или просаживает где-нибудь в карты дневную выручку.