Там, где начинается вселенная
Шрифт:
– Искусственные глаза?
– Ага. Крутая, скажу тебе, штука! Когда надо, могу видеть даже тепловое излучение.
– Для чего это тебе? – с явным неодобрением поинтересовался Гай Юлий. – Понимаю ещё, если лишишься своих глаз…
– Так намного эффективнее. Да и проще.
– Зачем превращать себя в киборга? Некоторые изменённые этим балуются, но ты нуэ, из первых…
– Скажи ещё, это не достойно нашей чести! Не тебе про неё толковать. Уж для меня-то честь значит побольше, чем для тебя. Завтра же возвращаюсь, и никогда не уйду из Чёрных Волков! – Элисия непроизвольно
– Из прошлой жизни – ничего. Мой медальон, – Гай Юлий кивнул на сжатый кулак Элисии, – давно на дне моря.
На лице женщины-легионера отразилось отвращение. Она встала из-за стола.
– Даже пить с тобой не хочу! Не будь ты тем, кого когда-то ставили в пример новичкам, я бы…
Она почти совсем собралась уйти, но что-то её задержало.:
– Может, передумаешь, а? Поехали завтра вместе. Лайнер утром…
– Нет, Элисия. Прости, если разочаровал.
– Говоришь, как сопливый святоша! Не знаю, что с тобой случилось, но, надеюсь, это не заразно. Прощай. Не хотелось бы снова встретиться.
– Прощай.
Элисия расплатилась и, не оглядываясь, вышла из закусочной.
Часть II. Сезон дождей
Уже через час-другой после появления на свет ребёнка маби его взгляд становится сфокусированным и почти осмысленным. Удивительно видеть такие глаза на лице новорождённого.
4. Отказавшийся выигрывает
Он не пошёл вместе со всеми пассажирами к терминалам в зале ожидания. Вокруг них всегда толкотня. Со стороны левого крыла вокзала стоит уличный терминал, около которого наверняка посвободнее. Так и есть: всего несколько человек. Да ещё чуть в стороне, возле фонаря, торчит какая-то компашка. Подростки. Но эти не в счёт.
Идентификация нужна при въезде в город. Иначе будешь числиться в том мультиполисе, где «отметился» в последний раз. Пусть на новом месте хоть машиной переедет посреди дороги – не примет ни одна больница. Да и ни один морг, наверное.
Дождавшись своей очереди, он достал из кошелька карточку, вставил в кардридер терминала и ввёл пин-код. На экране появилась надпись: «М–1864339110/4251700. Сальваторе, Брэтали». Шрифт крупный, чёрный на светло-сером. Через пару секунд высветилось меню, в котором он выбрал пункт «Идентификация». Дождался завершения процедуры и забрал карту, потому что больше никаких операций с ней проделывать не собирался.
Проходя мимо подростков, боковым зрением он заметил голубую молнию ненавидящего взгляда. Ну конечно, этим малолеткам обязательно нужно пятиться через плечо каждому, кто подходит к терминалу. Разглядели номер.
– Маби! Нелюдь! – раздалось вслед.
– Двуполый!
Потом послышался харкающий звук. Но до цели плевок не долетел. Шлёпнулся в том месте, откуда Брэтали успел сделать следующий шаг. Его ботинки, вычищенные незадолго до прибытия поезда, остались забрызганными только жидкой каранской грязью.
Руки в карманах сжались в кулаки. Но он, как бывало уже бессчётное множество раз, заставил себя уйти, не удостоив оравших вниманием.
Брэтали миновал Вокзальную площадь и направился к автобусной остановке на проспекте Прогресса – один из многих пешеходов, спешащих сквозь полусвет и полутени вечернего города. Высокий широкоплечий молодой человек с гордой осанкой, с вьющимися тёмно-русыми волосами до плеч и очень светлой от природы кожей. Черты лица у него правильные, хотя немного тяжеловатые. Но мягкие, без грубости – кроме довольно резко очерченного подбородка. Глаза Брэтали иногда казались чёрными. Но настоящим их цветом был редкий оттенок глубокого тёмно-синего.
Начал накрапывать дождь. Холодный апрельский ветер норовил проникнуть под одежду. Сальваторе поднял воротник пальто, поправил лямки рюкзака, в котором умещался весь его багаж, и ускорил шаг.
Похоже, за годы, которые он провёл в Валла-Вэлиде, Катакарана мало изменилась. По-прежнему напоминает жадного жирного паука. Но именно с этим городом Брэтали связывал свои планы на будущее и амбиции. В Катакаране он мог получить то, чего хотел.
Из автобуса Сальваторе вышел прямо напротив двойной ступенчатой высотки гостиницы «Мега». У дверей швейцар мощного телосложения проверил его документы и через гарнитуру попросил кого-то, чтобы вновь прибывшего отметили в списке участников конкурса.
В вестибюле «Меги», оформленном в сине-серебряной гамме, устроили импровизированную сцену с кафедрой посередине и расставили ряды кресел. Но рассаживаться пока не приглашали, поэтому занято было всего несколько мест, а большинство конкурсантов толпилось в проходе между креслами и стойкой портье. Некоторые молча оглядывались по сторонам, другие разговаривали. Собрались тут в основном молодые парни и девушки, ровесники Брэтали, а то и моложе. Более старших едва ли десяток человек.
Сальваторе не спеша двинулся мимо кресел. Вдруг рядом прозвучало:
– Эй!
Брэтали оглянулся. Обращались к нему. Какой-то белобрысый долговязый парень.
– Меня зовут Эндрет, – сообщил он.
– Привет, – сквозь зубы откликнулся Сальваторе.
– Я заметил, ты только пришёл. И правильно. Я уже сто лет здесь торчу как не знаю кто. Не могут встретить по-человечески…
– Я полчаса назад приехал в город.
– А, издалека, значит. На Евроэкспрессе?
Брэтали кивнул.
С лица Эндрета не сходило ироничное выражение. Казалось, на всё окружающее он смотрит снисходительно и с какой-то хитрецой.
– Слушай, когда нас будут расселять, давай один номер займём.
– Разве нам не дадут одноместные?
– Ну да! Пока ещё мы «Мегалиту» – никто, и звать никак. Одноместный на каждого – слишком много чести.
– Я снял бы одноместный за свой счёт.
– Номер в «Меге»? Что, лишние деньги?
– Не обязательно в «Меге».
– Неположено. В условиях сказано, они сами нас расселят, забыл? Я вот вообще мог бы из дома ездить – так нет, мегалитовцам надо всех нас постоянно в одной куче держать.