Там, где нас нет. Время Оно. Кого за смертью посылать

Успенский Михаил Глебович

– Будимир! – крикнул Жихарь. – Поддай жару, полетим за облака, а то смотреть тоска берет!

– Петух устал, сэр Джихар, – сказал Принц.

– Устал? – возмутился богатырь. – Не ты ли ему два ведра дождевых червей скормил?

– И все–таки!

– Как–то внизу нехорошо… – затосковал Жихарь.

– Боюсь, что лучше не будет, сэр брат… Глядите, глядите!

Жихарь повернулся в указанную сторону. Там стремительно росла, приближаясь к ним, какая–то темная туша.

– Демон! – первым догадался Жихарь. – Эх,

не надо было его тогда стрелой задевать!

Демон Костяные Уши был уже близко и двигался скоро, хотя черные его крылья ходили вверх и вниз неторопливо. Руки Демона хищно извивались.

Молочно–белое лицо небесного изверга ничего доброго не выражало, даже привычного презрения на нем не было; только неслышные проклятия вырывались из перекошенной пасти да сверкали здоровенные клыки.

– Бабу свою на Кавказе приголубил, а она, как по твоей песне, и померла, – сказал Жихарь. – Вот он теперь ищет, на ком зло сорвать. Эй, ты, пошел вон!

Мы летим себе и летим, и ты лети!

– Когти у него, однако! – воскликнул Принц.

– Ты нож метко метаешь? Хотя что это за нож, баловство одно…

Демон был уже совсем близко. Он не стал рвать веревки и добираться до побратимов, от которых в близком бою недолго было и схлопотать, он сразу метнулся к верхушке юрты и вспорол удивительную ткань страшными когтями.

Раскаленный воздух плеснул ему в лицо, черные глаза Демона враз побелели и вылезли на лоб, он вырвал когти, он полетел спиной вниз, крылья вывернулись из суставов, и грозный враг, кружась и завывая, пошел на свидание с землей–матушкой.

– Наша взяла! – рано порадовался Жихарь, поскольку летающей юрте тоже пришел конец, как ни старался Будимир. Все сооружение, дымя, тоже устремилось к земле, хотя и не так быстро, как Демон.

– Прощайте, сэр Джихар, – сказал Яр–Тур. – Вы были верным и надежным товарищем и, уповаю, получите достойную награду по смерти.

– Обожди, – засопел Жихарь. – Обожди прощаться…

Каменная равнина была все ближе. Будимир наверху что–то колдовал, кричал по–своему. Жихарь тоже попытался было вспомнить Медленное Слово, но ведь сам же дал опрометчивую клятву…

И он вспомнил Слово – сразу же, как пришел в себя. Спину страшно ломило..

Богатырь открыл глаза.

Принц Яр–Тур сидел на камнях, держа в руках жалкого, почерневшего петуха.

Жихарь пощупал, на месте ли ложка. Он был уверен, что как раз ложка и спасла – все–таки ваджра!

– А где этот?

Принц мотнул головой в сторону. Жихарь поглядел и увидел кучу перьев, из которой торчала голова с выпученными глазами. Рядом дотлевала юрта.

– Летаешь хорошо, а сесть не умеешь! – поучающе сказал богатырь Демону.

Демон не ответил – то ли презирал, то ли от удара лишился и без того невеликого разума.

– И возразить нечего, – подытожил Жихарь и попробовал подняться на ноги.

Вышло кое–как, но кости, кажется, были целы. Жихарь осмотрелся. Повсюду было одно и то же – каменные наплывы и черные стволы кривых деревьев. Небо затянула туманная дымка, отчего солнце стало ровным кругом.

– Здесь нет ни еды, ни питья, – хрипло сказал Принц. – Сэр Будимир, наш спаситель, совсем плох. Он холодеет, и, если мы не найдем воды…

– Давно за мной должок, – согласился Жихарь, подошел к побратиму и принял у него петуха. Будимир стал какой–то невесомый. Жихарь достал из кармана хитрый нож.

– Как можно, брат, – простонал Принц, пробуя встать. – Зарезать того, кому мы обязаны жизнью, и не раз…

– Я же сказал, должок за мной, – ответил богатырь и полоснул себя по руке.

Брызнувшую струйку он направил петуху в бессильно разинутый клюв. Ладонью услышал – глотает. Сердце у Будимира вдруг забилось сильно, как человеческое. И развеялась дымка над головой, и на солнце стало нельзя смотреть. – Я давно догадался, – сказал Жихарь и кивнул на светило. – В петухе нашем помещается сам Ярило. То есть воплощается. Сдохнет Будимир – и наступит вечная ночь.

Принц подполз к ним на коленях и запел старые, старые, позабытые священные слова гимна: «Солнце взошло, солнце взошло, и я говорю – все хорошо!» Гимн этот, по слухам, сочинила знаменитая Лилипутская Четверка.

Помогли и кровь, и молитва. Петух вырвался из Жихаревых рук, выбрал камень повыше, взлетел и радостно заорал.

– Перевяжи, брат, – попросил Жихарь. Яр–Тур перемотал ему руку обрывком ткани, перетянул для верности ремнем, потом встал и пошел к другому раненому.

– Сам оклемается, – проворчал богатырь, но тоже встал и направился к Демону. Интересно же было, где у Демона что осталось после такого падения.

Печальный дух изгнания приходил в себя: бельма с глаз сползли и красные зрачки злобно уставились на сердобольного Принца.

– Все кости переломаны, – вздохнул Яр–тур.

– Как же ты не знаешь? – изумился Жихарь. – Ты, брат, видно, за девками бегал, пока друиды твои дело говорили. Ведь у Демона, как всем известно, костей вовсе нет, одни уши костяные, потому что настоящие у него отрезал на память Дыр–Танан, а как бы даже не сам Ваня Золотарев.

– Как же он без костей может двигаться и тем более летать?

– Устройство такое: он от презрения наливается кровью и становится твердым…

– Вот как, – сказал Принц и с отвращением отбросил гибкую, как змея, руку.

– Значит, сэр Демон, в сущности…

– Вот именно! Только неизвестно чей… Оба расхохотались, отчего поверженный совсем скукожился.

– Однако же не дело бросать его тут на верную погибель, – заметил Принц.

– Верно, прикончить надо…

– Я имел в виду совсем другое. Для воина дело чести – оказать помощь побежденному противнику.