Там, где обрывается жизнь: повести
Шрифт:
— Отлично. Передышка мне не повредит, повидаюсь с друзьями.
— Только не хвастайтесь своими успехами.
— Могли бы не предупреждать. Вас интересуют детали?
— Конечно. Вы работали в одиночку, без нашей поддержки.
Олег налил себе кофе и закурил.
— Я всегда работаю в одиночку и достигаю результата. У меня нет разногласий с самим собой. Так вот. На поиск казначея у меня ушло три недели, и две недели я не спускал с него глаз. Он виделся с десятком членов картеля, эта десятка стоит во главе всех групп. Наши воротилы чувствуют себя
— На такой результат мы не рассчитывали.
— По вторникам казначей собирает отчеты о работе за неделю. В отчетах указаны все операции по отмыванию денег. Составляется баланс, определяется распределение доходов.
— Эти подробности вам доложил казначей?
— Я их читал. Если не хотите упустить наших бывших соотечественников, то вам придется договариваться с испанской полицией. За сутки они могут взять всех. Русская мафия их давно беспокоит, но не факт, что они передадут хоть одного арестованного России. Порядки и законы у испанцев свои.
— С ними можно поторговаться. Дать им лишь наводку, а факты придержать.
— Такая сделка их устроит. Но на многое не рассчитывайте. Больше трех-четырех человек они не выдадут. А там их сотни.
— Где вы читали материалы?
— Купил портфель точно такой же, как у казначея, набил его газетами, а потом сумел подменить.
— Он оставил документы без присмотра?
— Документы он хранит в сейфе. Его танком не разломаешь. Хитрость в том, что пульт отключения сигнализации находится в соседней комнате. В моем распоряжении имелось двадцать-тридцать секунд. Я успел. Сегодня пятница. К казначею приезжает бухгалтер, стало быть, сегодня подмена будет обнаружена. Я вовремя смылся.
— Мы обязаны связаться с Москвой.
— Я в ваши дела не вмешиваюсь. Я выполнял задание редакции, а не вашей конторы. Материалы будут сданы издателю, с ним и разбирайтесь.
— Мы можем на вас надавить…
— Бесполезно. На журналиста такого масштаба, как я, давить бессмысленно. Кстати, грамоту за успехи мне вручал лично Президент России. Впрочем, вы все сами знаете.
Васильчиков встал:
— Спасибо за информацию. Мы свяжемся с вашей редакцией. Приятного отдыха.
Как только гость удалился, Олег набрал номер приятеля и принялся за бутерброды.
— Тема, дорогой ты мой, Громов беспокоит. Я проездом. Номер 605, отель «Восход». Времени в обрез. Жду. Прихвати пузырь с огненной водой… Чао!
Покончив с бутербродами, Олег поднял чемодан с пола и положил его на кровать. Ценным бумагам надо найти более укромное местечко. Люди из «конторы» так просто не успокоятся. Конечно, Олег все понимал, он не был простофилей, документы переснял еще в Испании и отправил бандероль с флешками самому себе «до востребования». Но оригиналы имели несоизмеримо большую ценность.
Ключ к чемодану не подошел. Как он ни старался, у него ничего не получилось. Пришлось воспользоваться ножом, чтобы вскрыть замок, вернее сломать. Крышка открылась, и Олег замер в идиотской позе с открытым ртом.
В чемодане лежали женские вещи. Очнувшись от шока, он начал выкидывать их на пол. На дне лежала фотография старика в рамке и пара фарфоровых статуэток: танцор и танцовщица в испанских национальных нарядах, какие-то медицинские документы, написанные по латыни, а может, по-испански.
В растерянности Олег сел на ковер, оперевшись о спинку кровати. Так и застал его, сидящим на полу, старый приятель Тема, ворвавшись в номер с бутылкой коньяка. Олег на появление друга не реагировал.
— Узнаю старого пройдоху! — воскликнул Тема. — Не успел появиться в чужом городе, а на полу уже разбросаны женские трусики и лифчики. Ну ты даешь!
— Мне конец, Тема!
— А чегой-то ты на полу сидишь?
— Меня обокрали. Я не жилец! Я — проигранная битва.
— Клофелинщица? — Тема присел на корточки перед Олегом. — Давай по рюмочке, и решим все твои проблемы. Я подниму на ноги журналистскую братию, мы ее найдём.
— Кого «ее»? Сам лопухнулся. В аэропорту взял чужой чемодан. Вечная гонка. Волка ноги кормят.
— А где бирка с чемодана?
— Я всегда их срываю.
— Начудил. Наводка в чемодане есть?
— Дюжина трусиков… Фотка какого-то старика…
— Уже что-то. Дай-ка глянуть.
— На дне чемодана.
Тема, или Тимофей Отрадин, так больше подходит к его статусу, проверил содержимое чемодана и достал фотографию старика.
— Знатная фигура. Дмитрий Николаевич Кайранский. Бывший генерал-полковник, в дальнейшем крупнейший бизнесмен, самый богатый человек города и области. Ныне покойник. Его хоронили сегодня в десять утра. Прессу не допустили. Во сколько прибыл твой рейс?
— В одиннадцать тридцать.
— Кто-то из его многочисленных родственников торопился на похороны, но опоздал. Зато на поминки наверняка успели. Я знаю, где они проходят. Поедем, браток, может, кого и узнаешь. В одном самолете летели.
— Дело говоришь. Хватка у тебя та же, Тема.
Машина выехала за черту города и начала набирать скорость.
— Жестокий был мужик, — продолжал рассказ Тимофей. — В армии его не любили. Десятка два офицеров сдал под трибунал. С людьми уживался трудно. Но деньги умел делать из воздуха. Бабами вертел, как хотел. Трех жен со свету сжил.
— Это как?
— Первая выбросилась из окна. Но это еще не факт. Надоела, и выкинул с восьмого этажа. Военная прокуратура замяла дело. Вторую жену выгнал из дома на шестом месяце беременности. Третью заточил в психушку. Много лет гниет там заживо. Потом нашел себе четвертую, двадцатилетнюю модель. Бывшая шлюха. Похоже, она взяла его в оборот, и сердце старика не выдержало.
— Сколько ему было лет?
— Скончался на шестьдесят третьем году жизни. Не такой уж и старый, а выглядел на все восемьдесят. Сердце у него больное. Наследственная болезнь. Детям тоже передалась, сыновьям. Внучка здорова.