Там, где обрывается жизнь: повести
Шрифт:
— Важное заявление. Мне можно уходить? Олег схватил Егора за рукав.
— Сиди. Что тебя интересует?
— Семья Прудниковых. Зачем Антонине адвокат?
— Грэг умер в своем офисе. Его секретарша отлучилась на обеденный перерыв, отсутствовала сорок минут. Пришла, а босс сидит в кресле мертвый. Вызвала «скорую». Решили, что сердечко подвело, а потом нашли в крови сильный яд. Офис расположен на четвертом этаже. Последнем. Начало августа. Жара. Открытые окна выходят во двор с тихим садиком и высокими деревьями. Можно спуститься в открытое окно с крыши. Вход в офис затруднен,, надо иметь пластиковую карточку, чтобы открыть
— Версия с конкурентами отрабатывалась?
— Всех конкурентов Грэг убрал с дороги. Если помнишь, два года назад в городе часто раздавались выстрелы. Пять трупов за два месяца. Это и были конкуренты Гриши. Ко дню своей кончины он был монополистом. И потом, наемники и гангстеры не пользуются ядами. Окно открыто — залез на дерево и пустил пулю в затылок предпринимателю. Его кресло в аккурат напротив окна. Но он никого не боялся. Жалюзи оставались всегда поднятыми. Следов насилия нет. Яд в кабинете не обнаружен. На столе стояла кружка с кофе. Кто ему подсыпал яд, установить не удалось. Но выпил он его сам, без всякой опаски.
— Дело перешло в руки жены?
— В том-то и дело. Конкуренты, если бы таковые существовали, ничего не получили бы. Хватка у дамочки будь здоров. Ты знаешь, где они познакомились? В Анголе, во время боевых действий. Она была капитаном, а он лейтенантом. Оба бывшие наемники. У нас принято таких называть военными консультантами на территории дружественных государств.
— Глядя на такую красотку, не подумаешь, что она была солдатом.
— Мой отец верит в ее невиновность. Она за проигрышные дела не берется. Сама поставила мужа на ноги, Грэг не без ее помощи захватил игорный рынок. На кой черт ей убивать собственное творение? Жила в свое удовольствие, меняя любовников, а он вкалывал без сна и отдыха. И что она поимела после его смерти? Лишнюю головную боль. Гриша не оставил завещания, ему завещать было нечего, все принадлежало Тони.
— Тони — мужская кличка.
— Она Тони, он Грэг. На американский манер. В Анголе их конкурентами были янки. Те работали под русских, наши косили под американцев, а кашу расхлебывало местное население. Обычный тренировочный полигон, как во Вьетнаме или Афганистане. Они всю жизнь мотались по горячим точкам. Куда их только не заносило.
— А если до Антонины доберутся?
— Кто? — Олег рассмеялся. — Все уже давно поделено. Разборки закончились, бизнес легализован, стрельба затихла. Умрет Тони, ее место займет дочь. Сопля, конечно, но с такими деньгами можно нанять полк охраны и дивизию менеджеров.
— А что ты о дочке знаешь?
— Вундеркинд. Двадцать один год, а уже с отличием защитила диплом экономиста. Девочке с детства внушали, какими делами ей придется ворочать в будущем. Живет как у Христа за пазухой. Каждый сезон моды открывает в Милане. Одевается лучше английской королевы. Самая завидная невеста нашего города, если учитывать ее внешность, мозги, образование и капитал. Отца боготворила, мать терпеть не может, но это ничего не меняет. Она единственная наследница.
Егор допил свое пиво.
— Сейчас бы водочки и под теплое одеяльце.
— Кто мешает?
— Тот, кто этого только и ждет. Если не догонят, расскажу.
Олег пожал плечами:
— Какой-то ты смурной сегодня.
Часом ранее
Старший следователь по особо важным делам окружной прокуратуры Вербицкий осмотрел квартиру, долго изучал раны на трупе, после чего сел и задумался. Потом подозвал медэксперта. Невысокий немолодой лысый мужчина подошел к нему и снял очки. За ним водилась такая привычка: когда он с кем-то разговаривал, обязательно снимал очки. А зря, в них он выглядел солиднее.
— Ширина проколов в некоторых местах достигает четырех сантиметров, прорези при этом не рваные, а очень тоненькие. Что скажешь, Геннадий Иваныч?
— И очень глубокие. При ударе в печень нож прошел насквозь.
— Лезвие длинное, широкое, тонкое и очень острое. Это не боевой нож, с таким по улице ходить неудобно.
— Не хочу давать советов, Илья Алексеич, но пошарь на кухне.
Вербицкий молча встал и снова направился на кухню. Там его и застал вернувшийся в квартиру майор Роговской.
— Иди сюда, майор.
Роговской подошел к кухонному столу, на котором были разложены разделочные ножи с черными ручками.
— Отличная сталь. Сделано в Швеции. Семь штук, — продолжал Вербицкий. — Одного ножа не хватает. Самого большого.
— Уверены, Илья Алексеич?
— Уверен, Вася. Видишь, деревянный пенек с прорезями. — Вербицкий начал вставлять каждый нож в углубление, и они утопали в ножнах блока. Одна дырка осталась пустой. — Самый большой нож исчез. Узкая тонкая прорезь, ширина около пяти сантиметров. Точная копия ран на теле. Ножи острее кортиков и очень тяжелые. Качественный товар. Работа с такими ножами не требует усилий. Берем нож за край ручки двумя пальцами, — он начал показывать, — поднимаем, разжимаем пальцы…
Нож выпал и вонзился в паркет.
— И что это доказывает? — спросил майор.
— То, что если бы на полу лежал человек, нож пронзил бы ему сердце.
— Может быть, если не попал бы в ребро.
— Но пропавший нож был тяжелее и больше остальных.
— Убедили. Жертву убили пропавшим кухонным ножом. Убийца пришел без оружия. Возможно, они что-то не поделили. Пьяная драка, поножовщина — результат налицо.
— Нет у нас никакого результата, Вася. Можно только предположить, что убийцей могла быть и женщина. Чтобы проткнуть тело жертвы таким ножом, не нужно обладать дюжиной силой. И драки никакой не было. На покойнице нет ни синяков, ни царапин. Возле кровати в спальне замытое пятно от крови. Жертве полосонули по горлу, потом положили ее в кровать и нанесли еще несколько ударов. Один прошел насквозь и порвал простыню. Это умышленное убийство, тщательно продуманное, а не бытовуха, которую ты мне предлагаешь. Кстати, где ты пропадал столько времени?
— Соседей опрашивал.
— И что узнал интересного?
— Женщина из квартиры напротив видела мужчину, выходящего из квартиры убитой приблизительно в девять часов утра. Надо послать к ней дознавателя, для протокола.
— Пошлем. Он сейчас занят, снимает показания с дочери погибшей.
— Так вот, — продолжил майор, — они вместе спускались вниз на лифте. Свидетельницу зовут Лариса Бестаева. Бестаева вышла на первом этаже, а мужчина спустился в гараж. Она говорит, что едва не задохнулась в лифте: от парня несло перегаром за версту.