Там, где оживают пески

Андреева Ольга Юрьевна

– И чем ты докажешь свое право?
– уже менее уверенно спросил Царь.

– Я скажу об этом лишь на суде, Мид.
– Жестко ответил незнакомец, и он дернулся, как от пощечины. Уже тринадцать лет никто не смел обращаться к нему без титула. А тот, тем временем, продолжал.
– Я требую для себя публичного суда, Суда Богов и Людей, там и предоставлю доказательства.

Правители зашумели, а Мид побелел от злости. Он покривился и, посмотрев в упор на наглеца медленно ответил

– Что ж, любой подданный вправе потребовать Суда Богов и Людей, однако, ты знаешь правила: тот, кто этого потребует, должен будет провести в камере на хлебе и воде все время до заседания. Но я милостив и назначу срок испытания на праздник Воцарения, что состоится через два дня...

– Согласен.
– надменно ответил тот. Мид сделал знак страже и его увели вон.

– Быть может, стоит позвать палача?
– угодливо спросил Распорядитель.

–

Зачем же? Человек, потребовавший Суда Богов и Людей -неприкосновенен, а потому негоже это. Законы надо чтить. Особенно, если люди могут заметить. А уж когда все его доказательства лопнут, как мыльный пузырь...
– Мид сжал в кулаке золоченый кубок так, что тот помялся.

Тия встревоженно смотрела в окно, сидя рядом с постелью Гюрзы. Тот так и не пришел в себя, хотя Сид, делавший очередную перевязку, уверенно сказал, что вириец выкарабкается. Но Тия очень боялась еще и за Змеелова, который ушел два дня назад на рассвете, ничего ей не сказав, а потом глашатаи объявили по всему городу, что в праздник Воцарения в десять утра на главной площади столицы состоится Суд Богов и Людей для некоего Ифрана, что назвал себя потомком Уммы и теперь весь город гудел, точно потревоженное осиное гнездо. Это испытание обещало стать главным зрелищем праздника, и в умах горожан затмевало собой и выступления лучших ашугов, и представление актеров Царского театра,и... Да в общем-то и ждали теперь люди этого праздника лишь ради тяжбы безумца с Царем.

Лишь два человека во всем Адабе боялись за Змеелова, и оба они сейчас находились в постоялом дворе рядом с крепостными стенами, у постели больного Гюрзы. В назначенный день Тия, заглянув к Гюрзе, и даже не позавтракав, потащила Сида на главную площадь, едва забрезжил рассвет. Маг, проведший две бессонных ночи подряд, хмуро разглядывал толпу, что, несмотря на ранний час, уже собралась у места суда.

– Слетелись, стервятники, на пиршество духа...
– злобно пробормотал он, пробираясь сквозь скопление людей, поближе к помосту, где и должно было проходить испытание. Постепенно, народу на площади становилось все больше, а солнце припекало все жарче. Друзья с волнением наблюдали, как слуги устанавливают стол и кресла для судей и высоких гостей, как выносят в центр помоста главную реликвию Царства Дияла - Алтарь Великой Матери, на котором спорщики должны были поклясться в своей честности...

Ближе к началу испытания высокие гости начали занимать места. Здесь были Правители городов Царства Дияла, Главный Храмовник, Главный Басир... Наконец, сам Царь Мид изволил пожаловать. После этого стражники привели и Змеелова, который выглядел неважно (видимо тоже провел бессонные ночи в темнице), но держался твердо и уверенно. Когда его привели толпа прильнула к самому помосту, чтобы воочию увидеть безумца, и едва не возникла давка, но стражники оттеснили людей назад.

Последними пришли трое Верховных Судей,и, поклявшись на Алтаре, судить честно и справедливо, расселись по местам. Испытание началось, и спорщики, подойдя к святыне, по очереди произнесли слова древней формулы "Скажу лишь правду, ничего не тая, или меня покарает на месте Великая Мать". После этого Судьи дали слово Миду.

– Подданные мои!
– начал он свою речь.
– Тринадцать лет назад я, Царь Мид, принял престол свой в час испытаний для нашей страны. Старая династия пресеклась со смертью моего преемника, и этим не преминули воспользоваться силы, решившие самовольно занять престол на основании своего дальнего родства с династий Уммы... А у меня, законного, уже на тот момент Царя, было на престол священное право.
– он потряс в воздухе пергаментным свитком с Царской печатью.
– Мне престол завещал сам Монарх, как самому радетельному о благе государства своему советнику. И в условиях, когда Царство едва не рухнуло, я заступил на царствование. А тех, кто пытался посеять смуту, жестоко наказал...
– он посмотрел на Змеелова. Тот лишь покривился.
– Однако, тринадцать лет спустя, находятся люди, пытающиеся доказать, что они- потомки смутьянов, и еще смеют утверждать свои права на управление государством... Так пусть же этот суд сегодня, в день Воцарения, решит, кто из нас прав.
– Мид подал судьям пергамент, дабы те убедились в правдивости его слов, и сел на место. Пришел черед Змеелова говорить.

– Тринадцать лет назад мой отец, Саргон- Правитель Феруза- предъявил свои права на престол, в соответствии со своим происхождением, но в погоне за властью, несколько человек умудрились обмануть последнего правителя предыдущей династии и подсунуть ему в последний момент на подпись завещание, которое Высокий Суд сейчас держит в руках. А потому, на основании подписи почившего царя, шайка проходимцев отняла у моего отца все, сослав его с семьей скитаться по пустыне без еды и воды.

Но я- его сын, выжил и теперь требую назад причитающееся моей семье... Однако, нужны доказательства, и у меня они так же есть!
– с этими словами Змеелов достал из ножен меч и продемонстрировал толпе, жадно взиравшей на него в ту минуту.
– Кто-нибудь знает, что это за меч? Это- фамильный меч династии Умма, и древний мастер сковал его таким образом, что клинок не будет слушаться никого, кроме тех, в чьих жилах течет кровь древнего волшебника... Если хотите, можете убедиться.
– он поднял меч на вытянутой руке. Мид сделал знак начальнику своей охраны. Тот вальяжно подошел к Змеелову, взял у него из рук клинок и попытался проделать обычные для солдат упражнения с мечом, но оружие, будто живое, выскользнуло у него из рук. Выругавшись, тот повторил попытку, но результат был тот же. Змеелов усмехнулся, забрал меч и продолжал.
– Думаю, Суду известно, как выглядит Огненный Ветер, и они отличат его от подделки.
– наемник передал меч в руки Судьи.
– Но и это еще не все... Вот эта вещь - он снял с шеи амулет, полыхавший в его руках, подобно маленькому солнцу.
– когда-то утвердила в глазах богов право моего предка Уммы на престол... Это Хозяин Песчаных Бурь!
– толпа испуганно ахнула и отхлынула от помоста, словно ожидая, что вот-вот разразится стихийное бедствие. Однако ничего не произошло, лишь налетел непонятно откуда взявшийся ветерок. Змеелов хотел было отдать амулет Судьям, но Мид соскочил со своего места и крикнул:

– Это все колдовство, а колдовство наказуемо! Этот человек - маг, а вы ему верите! И откуда вы знаете, что это- именно легендарный амулет?
– Тия и Сид затаили дыхание, молясь, чтобы Змеелов нашелся, что ответить. Но тот лишь пожал плечами и отдал его в руки Миду.
– Проверь, если не веришь!
– То, что произошло далее, рассказывают как легенду и пять веков спустя. Амулет внезапно потух в руках Царя, почернел, и тот, презрительно скривившись, уже хотел отнести украшение Судьям, но внезапно с абсолютно ясного неба раздался такой гром, что стены города затряслись, а сверху ударила молния, испепелившая Мида прямо на месте, оставив от него лишь корону, да кучку золы. Порыв сильного ветра развеял пепел над городом, а обезумевшая от ужаса толпа заколыхалась, готовая к панике. Однако во всеобщей неразберихе четко прозвучали слова Верховного Судьи:

– Того хотели боги, а потому мы покоряемся их воле. Да будет известно всем и каждому, отныне и вовеки -веков, что Ифран, сын Саргона является потомком Уммы, и по праву должен занять престол Царства Дияла.

После этого на площади воцарилась такая тишина, что слышно было как тихонько посвистывает легкий ветерок. Люди, изумленные таким поворотом, несколько минут безмолвствовали, но Распорядитель Мида, не растерявшись выкрикнул:

– Слава Царю Ифрану Первому!
– и народ начал падать ниц, склонили свои головы Правители и Судьи. В мгновение ока людское море смирилось, приветствуя нового правителя, и среди них выделялись лишь Тия с Сидом, которые пораженно смотрели на друга, до конца так и не осознав происшедшего. Змеелов и сам, изумленный таким поворотом, остолбенел. Однако, быстро пришел в себя и сказал проникновенную речь, обещая спокойствие и процветание всем своим подданным. После чего пообещал явиться во дворец к вечеру, спрыгнул с помоста и подошел к друзьям.

– Долгих лет царствования, Ваше Величество.
– поклонился Сидус. Тия проделала то же самое.

– Нет, только не вы!
– ошарашенно рассмеялся тот.
– Для вас я Змеелов, ваш друг, и всегда им останусь...

– Ну, тогда бежим скорее, а то твои подданные с колен начинают подниматься. Сейчас увидят, что ты уходишь, и не пропустят никуда...
– заговорщицки подмигнула Тия.

– Пойдем!
– подмигнул ей тот и они отправились в таверну...

Следующие несколько месяцев прошли в подготовке к венчанию на Царство и официальном ознакомлении с городами Царства. Новый монарх оказался милостив и казнил лишь Ияра, привязав его к бешеному верблюду и отправив в Пустыню, где он и затерялся. Говорят, караваны еще не раз потом натыкались на своем пути на два костяка -верблюжий и человеческий. Стервятники обглодали кости, а солнце выбелило их, но никто не взял на себя труда похоронить останки человека, так жестоко расправившегося когда-то с семьей Царя.

Сразу же после Суда Богов и Людей Ифран Первый отправился в Кабир, ибо тамошний Правитель в столице не появился, а потому ничего не знал о смене власти. Перед самыми воротами Царь, заметно волнуясь, подъехал к своему Первому Советнику Сидусу и тихо проговорил:

– Сид, мне надо с тобой поговорить...

– Да, Ваше Величество?
– прищурился тот.

– Не называй меня так наедине - поморщился Змеелов.
– Дело, понимаешь ли, в том, что я один, как перст, а мне династию продолжать, наследники нужны...