Там, где оживают пески
Шрифт:
Время для Гюрзы остановилось, а воздух сгустился до состояния киселя. Он видел, как Тия медленно открывает рот, что-то крича, как бросается обратно, а за ней - и Сид со Змееловом. Как его тащат за руки к выходу, и в нос ударяет остро-железный запах собственной крови... Внезапно все исчезло, и, вместо обрушившихся на него сводов, Вилья Альтрасти увидел родную Вирию, их дом в благословенной Адалии, отца и мать, встречавших его на пороге богатой виллы успешного купца Иполито Альтрасти. А он, почему-то, ведет за собой юную девушку с каштановыми волосами и глазами цвета Срединного моря, и представляет
– Тия!
– отчаянно крикнул Гюрза и захлебнулся собственной кровью, закашлявшись.
Видение исчезло, и пришла страшная боль, от которой не было избавления. Он хотел обратно в свой сладкий сон, туда, где ему было хорошо, где ждали родители и его Тия, а боли не было вовсе... Однако боль не пускала. Она вгрызалась во все тело, подобно хищному зверю, неся за собой холодный пот и дрожь огненной лихорадки. Он из последних сил повернул набок голову, чтобы выплюнуть кровь, которая снова и снова заполняла рот, сколько ее не глотай... Кто-то причитая и плача, осторожно перевернул его назад, и Гюрза, почувствовал особенно острую вспышку боли, после которой все померкло. Последнее, что он увидел, было беспредельное голубое небо, что манило к себе. А потом наступила темнота...
Тия держала на коленях голову Гюрзы, рыдая и воя в голос. Сид и Змеелов мрачно смотрели то на нее, то на обрушившийся схрон и каждый из них не раз проклял про себя строителя схрона, которому понадобилось так жестоко расправляться с тем, кто все же смог добраться до никому, по сути, не нужного медальона. Наконец, Сид проглотил поступивший к горлу комок, подошел к Тии и осторожно дотронулся до ее плеча.
– Тия, он умер. Надо похоронить...
– непослушными губами проговорил маг, глядя на недвижимое тело друга.
– Врешь!
– яростно закричала маленькая воровка.
– И все ты врешь, верблюжий хвост! Он жив.
– Тия...
– Он дышит!
– Тия...
– Посмотри сам!
– она схватила его за руку и поднесла ее к губам вирийца. Тот, и правда, еще слабо дышал.
– Но скоро умрет.
– маг сам себя ненавидел в ту минуту, но ему приходилось говорить Тии об этом.
– Значит, я останусь с ним до конца.
– тихо ответила она, размазывая по лицу злые слезы.
– Тия, девочка моя...
– подошел к ней Змеелов и осторожно погладил по голове.
– Мы его не бросим и все останемся здесь до его... до конца.
– поперхнулся словами он. Она лишь молча помотала головой и разрыдалась пуще прежнего.
Сид, тем временем, занялся осмотром Гюрзы. Он прочел какое-то заклинание, и кровь остановилась. Затем резким движением вынул из груди вирийца каменный осколок и стал что-то нашептывать над раной.
– Дэв! Как же трудно мне даются эти лекарские штучки!
– утер он пот со лба, разогнувшись через какое-то время.
– Ну что, друзья мои! Этот парень в рубашке родился, и если, все-таки, он придет в себя до утра, то, возможно, выживет...
– Правда?
– с надеждой посмотрела на него Тия.
– Да!
– кивнул тот. Вот только нужно встать здесь лагерем...
– Сид!
– позвал его вдруг Змеелов, смотревший все это время ему за спину.
– Погляди-ка туда...
Друзья обернулись и с изумлением
– Боги, кто бы не строил этот схрон, теперь я готов признать, что он был не просто жестоким человеком, а еще и умным...
– рассмеялся Сид.
– Да сюда забито столько силы, что целая армия сквозь этот портал пройдет, не только четыре человека и лошадь...
– Тогда, думаю, нам нужно поторопиться - Змеелов поглядел на Гюрзу.
– Ночью нам будет гораздо проще остановиться в постоялом дворе, не замеченными стражей. А ему- кивнул наемник на вирийца.
– ...лучше болеть в мягкой постели.
– Ты прав!
– кивнул Сид и осторожно приподнял Гюрзу, скомандовав наемнику.
– Помоги-ка мне положить его на коня...
Сонный чайхани Динар был нимало удивлен, когда его среди ночи разбудили слуги и доложили, что в постоялый двор пришли двое заросших изможденных мужчин, а с ними -ребенок и раненый человек.
– Откуда они свалились на мою голову...
– причитал чайхани, направляясь в общий зал.
Слуга не соврал. Перед ним действительно стояли двое мужчин неопределённого возраста, заросшие бородами, а рядом с одним из них нетерпеливо переминался с ноги на ногу ребенок. Была ли это девочка, или мальчик, понять было сложно. Динар растерянно посмотрел на гостей, однако, по обычаю, поинтересовался, чем может быть полезен уважаемым.
– Доброй ночи, почтенный!
– властно заговорил один из ночных гостей, за спиной которого поблескивала рукоять дорогого меча.
– Нам три комнаты, овса для лошади, три ванны, бинты и твое молчание. Об остальном договоримся позже...
– Как прикажете!
– поклонился чайхани, облизнулся и назвал сумму.
– Двенадцать томанов...
– Держи!
– поморщился его собеседник, высыпав Дияру на ладонь содержимое своего кошелька.
– Благодарю вас, почтенные! Вот ключи от комнат - последние три в самом конце коридора. Воду и бинты вам принесут.
– Хорошо, мы ждем!
– так же властно проговорил второй гость и вышел наржу, вернувшись через минуту с раненым товарищем.
Странные постояльцы поднялись наверх, а Дияр еще долго глядел им вслед, мучимый нехорошим предчувствием. Молчание-вещь хорошая, особенно -если за деньги, но вдруг это преступники, а он их укрывает? Что скажет стража? В чайхани боролись жадность и осторожность, однако победила дружба: он решил, что если стража придет и спросит, тогда можно и рассказать все, как на духу. А пока никто этими бродягами не заинтересовался, то молчать совсем нетрудно.
Друзья, оказавшись в своих комнатах, первым делом осторожно положили бредившего Гюрзу на кровать, и Тия с Сидом решили промыть ему рану целебной настойкой бабушки Нур. Все тело вирийца горело, словно внутри пылал огонь. Маленькая воровка закусила губу и стала мочить полотенце в лекарстве, пока маг осторожно стаскивал с него курты. Змеелов в это время нервно мерил шагами комнату и что-то бормотал себе под нос. В дверь постучали и на пороге возникли заспанные слуги с бадьями горячей воды.
– Господин, куда еще принести воду?
– спросил у наемника один из них.