Там, где сердце
Шрифт:
Я прямо вижу это — Найл, голая, стоит на коленях, каштановые волосы распущены, спина выгнута, и я толкаюсь в нее.
Кажется, эти мысли отразились на моем лице, потому что Найл делает резкий вдох.
— Что бы это ни было, Лок, не думай об этом. Просто сделай.
Я осторожно стягиваю резинку с ее волос, и они каскадом падают ей на лицо.
— Откуда ты знаешь, о чем я думаю?
Она расстегивает пуговицу моей рубашки.
— Я не знаю, о чем ты думаешь, но я знаю этот взгляд, поэтому могу догадаться.
— А если я думаю о чем-то безумном?
Найл расстегивает еще одну пуговицу.
— То не стесняйся заткнуть мне рот, если потребуется.
Черт. Я каменею, пытаясь держать себя в руках. Позволяя ей расстегнуть остальные пуговицы и стянуть рубашку с моих плеч. Я просто дышу, стараясь не наброситься на нее, как какой-то гребаный пещерный человек.
— Я два года тосковал по тебе, Найл. Ты не представляешь, как я схожу с ума сейчас, — я тянусь к «молнии» ее шорт.
Она встречает мой взгляд.
— Так ты за это время ни разу не…
— У меня никого не было. А иногда не было времени даже, чтобы передернуть…
Она прищуривается.
— Черт, Лок.
— Ты удивлена?
Она пожимает плечами.
— Ты казался не таким…
— Я казался другим, да. Ты заставила меня задуматься о том, чтобы измениться. Так что я изменился, — я проскальзываю ладонями под ее футболку, нахожу и расстегиваю застежку бюстгальтера. — Я всегда знал, что мы встретимся снова. Наверное, это судьба или что-то в этом роде. И это что-то — ты.
— Что-то? — она едва дышит, расстегивая пуговицу на моих шортах, и смотрит на меня взглядом, сверкающим желанием.
— Ты предназначена для меня, — я стягиваю с нее футболку, лифчик и отбрасываю их в сторону. Беру в ладони ее большие, прекрасные, голые груди. — Я твой, Найл.
Ее дыхание замирает в горле, когда я наклоняюсь к ее груди
— Лок…
Я опускаю голову и накрываю ртом ее сосок.
— О, слава Богу, слава Богу, — шепчет она, выгибая спину, когда я втягиваю сосок в рот. — И я твоя, Лок.
Пока я терзаю ее языком, Найл не теряет времени даром. Она раздевает меня. Сдергивает шорты и нижнее белье. Скользит ладонью вокруг моей эрекции, вверх и вниз по всей длине, поглаживая быстро, жадно, торопливо.
Я резко отстраняюсь.
— Боже, Найл. Я уже так давно не… Я просто не выдержу, если ты продолжишь.
Она снова хватается за меня.
— Меня не волнует, как давно ты не занимался сексом. Мне нужно прикоснуться к тебе. Мне нужно почувствовать тебя. Если ты кончишь слишком быстро, я просто заставлю тебя довести меня до оргазма ртом.
— Я сделаю это в любом случае, — говорю я, задыхаясь, когда она обхватывает мой член обеими руками.
— Тогда заткнись и позволь мне прикоснуться к тебе.
Мы до сих пор стоим посреди гостиной нашего номера. Шторы распахнуты, солнце ярко светит. Кожа Найл кажется золотой. Ее волосы блестят. Я столько всего хочу. Хочу ее прикосновений. Хочу ее губы. Хочу прислонить ее к стене и трахать до бесчувствия. Хочу ловить своими поцелуями ее вздохи и стоны.
Но в данный момент я совершенно беспомощен перед ней. Я у нее в плену, загипнотизированный ее прикосновениями. Застыл, парализованный движением ее рук. Ртом она спускается по моей груди, и я чувствую ее губы на своем животе. Волосы щекочут меня. Найл целует мой живот, бедра, а потом, скользнув языком снизу-вверх по моей эрекции, она обхватывает губами головку члена.
И начинает сосать.
Ее влажный рот обволакивает меня.
Ее пальцы двигаются — сжимая, поглаживая, надавливая. Я слышу ее стоны.
— Найл, черт. Черт... о, Боже. Я... Я не могу сдержаться, Найл. Это просто потрясающе.
Она не отвечает. Ничего не говорит. Просто ускоряет движения. Нажимает сильнее. Ее рот работает без устали. Я зарываюсь пальцами в ее волосы и направляю движения.
И кончаю. Пьянящий поток блаженства льется из меня при виде этой эротичной картины: ее губы на моем члене, колышущиеся груди, волосы, скрывающие лицо.
Когда Найл отпускает меня, я шатаюсь и опускаюсь на колени. Голова кружится. Она передо мной, не отводит от меня взгляда. Голая до пояса и в расстегнутых шортах, спущенных с талии. Я хватаю Найл за задницу и притягиваю к себе. Стаскиваю эти глупые, бесполезные шорты и усаживаю ее на меня. Теперь уже совершенно обнаженную.
Погружаю в нее два пальца и вижу, как стекленеет ее взгляд, когда я начинаю двигать пальцами туда-сюда, размазывая ее соки. Притягиваю ее ближе к своему рту.
Двигаю пальцами. Ощущаю, как ее бедра сжимаются. Чувствую ее руки в моих волосах — она сжимает их так же, как я сжимал ее локоны. Она направляет меня — как и я направлял ее. Жестко. Быстро. Неумолимо. Мой язык порхает по ней, и вот уже Найл замирает перед надвигающимся оргазмом.
Кончая, она задыхается и кричит, судорожно сжимая мои волосы пальцами, дергаясь у моих губ и снова и снова выкрикивая мое имя.
Тяжело дыша, Найл смотрит на меня сквозь упавшие на лицо волосы.
— Отнеси меня в кровать, Лок.
Я встаю, подхватываю ее на руки и несу в постель. Она проводит руками по моим губам и бороде, стирая свои соки. Я кладу ее, осторожно ложусь сверху и целую.
Медленно и осторожно.
Чтобы она поняла. Чтобы почувствовала это.
Она первая разрывает поцелуй и выдыхает:
— Лок, ты нужен мне, — и скользит рукой между нашими телами.
Ласкает меня до готовности. Тянет к себе.
— У меня нет…
— Все нормально, — прерывает она. — Все хорошо.
— Они там, в моих вещах.
— Я же сказала, мы все решим, — она выгибается, направляет меня. — Я не хочу.
Работает бедрами, подталкиваясь ко мне, и я погружаюсь в нее.
— Сейчас я хочу только так. Только ты. Только мы.
Я прижимаюсь лбом к ее лбу, изо всех сил пытаясь сосредоточиться на дыхании, на мыслях, на ощущениях. Они такие безумно мощные — до боли.