Там, где тепло
Шрифт:
– Не останусь.
– А почему так категорично? Ты ведь не уник?
– Не уник.
– Тогда что – из-за контракта? Или по идейным соображениям?
– По настоятельной рекомендации лечащего врача. Рак – гадкая штука, даже ведьмы полностью его вычистить так и не смогли. Именно поэтому, чем раньше мы вернемся обратно, тем для всех нас, в том числе и для меня, будет лучше.
– Понял.
– Тогда идем, раз понял.
Мы вышли на улицу и сразу погрузились в кузов вездехода. Уже сидевший там Игорь Фомин отрешенно смотрел куда-то себе под ноги, а вот нахмурившуюся Марину явно угнетали тяжкие раздумья.
– Какую думу думаешь? – Усевшись рядом с девушкой, я вцепился в драгоценный чемоданчик.
– Как жить дальше, какую еще?
– Да ладно, если Селин выгонит, ко мне помощницей пойдешь.
– А как же деловая этика? – оценила шутку рыжая. – Разве можно ухаживать за подчиненной?
– Ты же не подашь на меня в суд за сексуальные домогательства?
– А они будут?
– Даже не сомневайся!
– Только попробуй!
Тут в кузов затащили носилки с пиромантом, и рывком тронувшийся с места вездеход выехал на дорогу. Левой рукой я вцепился в лавку, правой – прижал к себе чемоданчик. И пусть первая бласт-бомба исправно накачивала пространство магической энергией, с запасной шайтан-машинкой было гораздо спокойней.
– Евгений, – толкнула меня в бок Марина, – ты в порядке?
– Ага, – соврал я и неожиданно даже для себя самого продекламировал: – «Увозя кусочек юга, возвращаюсь я домой. Юг засел, падлюка, глухо, то – осколок разрывной…»
– Да ты у нас еще и поэт?
– Нет, это Лоцман. Просто под настроение пришлось.
– У тебя ведь неприятности в Форте? – прижалась ко мне рыжая, когда нас особенно сильно тряхнуло на повороте. – Как же ты теперь?
– Да, ерунда. Все решаемо.
Как ни странно, после этих слов мне стало немного легче, и будущее перестало представляться исключительно в мрачных тонах.
Ну да, у меня проблемы. Большие проблемы, серьезные. Даже убить могут.
Но куда деваться-то? Поживу первое время у Гадеса, в крайнем случае, на промзону переберусь. Приютят на заводе, никуда не денутся.
Будет сложно – это понятно. Но кому сейчас легко? Руки-ноги есть, голова соображает. Выкручусь. Не впервой.
Тут вездеход, несколько раз дернувшись, остановился, и мы начали выбираться из кузова. Забрав у прикативших на втором транспорте бойцов изъятое оружие, я закинул на плечо ремень винтовки и убрал чемоданчик с бласт-бомбой в выпрошенный рюкзак камуфляжной расцветки. Немного подумал и туда же сунул револьвер. А то в кармане дубленки он ни к селу ни к городу.
Ну вот, другое дело!
В этот момент один из бойцов откинул задний борт вездехода, помог напарнику переложить пироманта на волокуши и спросил у кондуктора:
– Куда теперь?
– Пока по дороге, – шмыгнул носом Игорь. – Вы с нами?
– Приказали к окну доставить.
Первый сопровождающий выдвинулся проверить дорогу, его напарники потащили пироманта, а мы зашагали вслед за ними уже налегке. Изредка проглядывавшее меж макушек высоченных сосен небо мелькало светлым пятном, но в лесу сгустились тени, и идти приходилось едва ли не в полной темноте.
Вскоре превратившаяся в узенькую тропинку дорога вывела нас к поляне, посреди которой темнели заброшенные здания, и стало немного светлей. А когда несколько коровников, двухэтажная коробка мастерской с притулившимся к ней сбоку гаражом и прочие заметенные снегом руины остались позади, Игорь Фомин шумно потянул носом воздух.
– Чуешь? – повернулся он ко мне.
– Не-а, – сознался я. – Ясновидение не восстановилось пока.
– Тянет уже, – пояснил кондуктор. – Окно раньше открылось. Не меньше часа уже стоит.
– Мы не опоздаем? – забеспокоилась Марина.
– Нет, – успокоил ее Игорь. – Этот переход хоть и нестабильный, но до утра точно продержится.
– Долго идти еще? – тяжело отдуваясь, спросил я.
– С полкилометра, а может, и меньше.
Пробиравшийся по глубокому снегу боец во главе отряда двинулся в обход поваленной сосны, и тут сгустившийся под деревьями мрак разорвали яркие всполохи дульных вспышек. А потом меня подкинуло в воздух и зашвырнуло куда-то… куда-то во тьму. Если не дальше…
Глава 10
Очнулся традиционно в снегу. И это показалось хорошим знаком – и в аду, и в раю снег вряд ли присутствует. А значит, живу. Значит, еще потрепыхаюсь.
Наверное.
Кое-как перевернувшись на бок, я стянул меховушку и прикоснулся к саднившему лбу. Глянул на пальцы и поморщился. Кровь.
И не только на лице. Вся дубленка в бурых пятнах. Но это уже чужая. У меня, судя по ощущениям, только лоб поцарапан, больше ничего особо не болит.
Ключевое слово – «особо». Так-то всего ломает будь здоров, но это ерунда, свыкся за последние дни уже.
Убедившись, что рюкзак с драгоценным чемоданчиком никуда не делся, я начал выбираться из густых зарослей теснившихся друг к другу молоденьких елочек и насторожился, заслышав частые хлопки. Стреляют. И хорошо так стреляют – не одиночными, очередями. Патронов не жалеют.
Кто это, интересно?
Впрочем, неважно. Надо валить отсюда. А там разберусь.
Продравшись через колючие еловые лапы, я оглядел забрызганный темными пятнами снег, приметил изуродованное взрывом тело одного из сопровождавших нас бойцов и поспешил отвернуться. Теперь понятно, в чьей крови моя дубленка перепачкана.
Да уж, реально повезло, что в подлеске целым и относительно невредимым приземлился, а не прямой дорогой на небеса отправился.
Еще один парень в маскхалате обнаружился немного дальше, этого просто нашпиговали пулями. И больше никого. Остальным удалось оторваться? Или их захватили?
Кто-то ведь именно нас тут поджидал. Вычислил наиболее вероятный маршрут движения к окну, заложил заряд и устроил бойню.
Кто-то? Или охранка Северореченска?
Вытащив из-под мертвеца АКМ, я еще раз обошел место перестрелки, углядел терявшуюся меж деревьев цепочку кровавых отметин и решил, что кому-то из наших все же удалось уйти. А вот после, судя по следам, на месте перестрелки побывала еще куча народу. Одни пришли от окна, другие двигались вслед за нами.