Там, где только прошлое Книга 8
Шрифт:
– Я слышал о тебе от Эл во времена нашего первого знакомства, а вот Алика она ни разу не упомянула. Откуда он взялся?
– Так он и возник потом, как раз когда она вернулась после вашей встречи.
– Вы с Эл друзья.
Дмитрий не совсем понял его интонацию, Тиамит явно не спрашивал, но и не утверждал.
– А третий, то есть Алик?
– Они с Эл тоже друзья детства. И не только друзья, - хихикнул Дмитрий.
По выражению обращенного к нему строгого лица Дмитрий понял, что шутка не уместна. Потом он заметил, что они стоят у окна в одинаковых позах.
– Я не понимаю ваших опасений. Это лучшая пара в моей жизни. Алик боролся за право быть с ней, и Эл, кажется, приложила титанические усилия для этого, - снова заговорил он.
– А что потом?
– спросил Тиамит.
– А потом все жили долго и счастливо, - пошутил Дмитрий.
– Ты не серьезен, - заметил Тиамит.
– А зачем мне быть серьезным. Мне не известны причины вашей тревоги, я, как у нас принято говорить, не владею информацией, нет повода мне печалиться. Я еще успею подставить себя под удар предназначенный ей.
– Ты знаешь свою судьбу?
– спросил Тиамит.
– Я сам себе судьба. Куда Эл, туда и я.
– Тебя устроит роль слуги?
– Я не слуга, я - друг, - с достоинством заявил Дмитрий.
– Придется изображать слугу, значит, буду изображать. Меня этот театр не напрягает.
– Но на каком же поприще вы будете демонстрировать свои способности, если вас занимают мысли о спокойной жизни, о мирном существовании, о личных отношениях.
Дмитрий опять улыбнулся.
– Не люблю намеков, - вздохнул он.
– Я бы предпочел прямоту.
– Я спрошу прямо. Ты удивился своему проигрышу в схватке с ней?
– Нет. Я хотел проиграть. Год я хотел проиграть. Ей нужна защита, я могу ее защитить, но я и Алик не всегда можем быть рядом, Эл должна уметь все сама.
– Ольга очень лестно отзывалась о талантах Эл. Мне не совсем понятно ее определение "хороший разведчик". Что она хотела выразить?
– Вы беседуете с каждым?
– У меня появилась возможность узнать вас, дружеская беседа - лучший способ, - сказал Тиамит, впервые не задав встречного вопроса.
– Утреннюю беседу, которую я подслушал, дружеской не назовешь.
– Эл - исключение. У нее есть основания к недоверию. Она хотела оставить все свое прошлое позади, я же являюсь напоминанием о нем. Мы обязаны друг другу, обстоятельства наложили грубый отпечаток на наши отношения. Я обязан ей жизнью, а она мне свободой. Мы еще не определились, кто кому больше обязан. Эл очень желает измерить эту величину, потому и сопротивляется.
– Она всегда вас высоко ценила, она цитировала вас всегда. Если Эл кого-то ценит, то не изменяет этому.
– Есть еще примеры, кроме меня?
– Да, есть. Ее родители. Земные родители. Они всего лишь ее вырастили, они дали ей возможность развиваться, но большую часть пути она прошла без их помощи. Не смотря на это, Эл их любит и ценит их любовь, оберегает их чувства. Ни я, ни Алик такими связями похвастаться не можем.
– Алик тоже приемный сын?
– спросил Тиамит.
– Нет. А впрочем, никто не старался
– Откуда же он все-таки взялся?
Дмитрию показалось, что вопрос Тиамит задал сам себе, словно советовался со своей бородой.
– Жил себе спокойно, пока нас не встретил. С тех пор мы и дружим, - ответил Дмитрий.
Ему вовсе не хотелось выяснят, кто и откуда взялся. Существовало сегодня, неумолимое и ясное. В этом сегодня была подавленная Эл, встревоженный Алик, пропавшие мечи и он, Дмитрий, который был участником непонятных пока процессов.
– В молодости многие вещи кажутся просто разрешимыми. Но не мне старику, - посетовал Тиамит.
– Почему вы против их свадьбы?
– Я? Я не говорил, что против.
– Вы сказали: "невозможно". Это круче, чем против.
– Что означает "круче"?
– Значительно сильнее.
– Я не могу объяснить, сама Эл должна осознать смысл моих слов.
– А пока она осознает, можно им пожениться?
– Ты забавно размышляешь. Ты хочешь видеть ее счастливой и одновременно желаешь ей боли.
– Боль неизбежное в нашей обычной жизни, что бы мы вообще понимали без нее.
– Ты много знаешь о боли?
– Достаточно. В меня столько раз стреляли, я разбивался и горел заживо, я валялся в коме и пережил три клинических смерти. Мое полетное время приблизительно равно времени проведенному в руках врачей, так что о боли и смерти из нас всех больше знает только Эл. Еще Оля, может быть, повидала страданий, только чужих. О боли душевной даже распространяться не стану. Она у каждого своя. Вернемся к разведке. Это одна из специализаций Эл - контакт с другими культурами, он раньше умела вживаться в другую традицию, она была спецом по катастрофам. У нее способность такая.
И тут Дмитрий понял, что говорит о прошлом. Слово "была" - тут ключевое. А что теперь и в будущем может Эл?
– Вот и мне интересно, - вздохнул Тиамит.
– Кроме умения держать в руках меч и упрямиться, я особенных талантов не заметил.
Дмитрий утратил свое равновесие, он выглядел озадаченным. Тиамит понял, что первым его порывом было помчаться и выяснить, что Эл в действительности теперь может. Он вспомнил схватку и успокоился. Она может кое-что, а остальное всплывет потом, когда будет время проявиться силе. Но тут он решил, что "не всплывет" само собой.
– Вы правы. Нам нужно путешествовать.
– Дмитрий щелкнул пальцами.
– Двери! Двери-то она может найти.
– Не может, - ответил Тиамит.
– Она пользуется теми, о которых знала прежде.
– Тогда нас бы тут не было.
– Ты помнишь, в каком месте вы появились?
– Я? Нет. Не помню. Тут дверей…
– Идем, я тебе покажу.
Тиамит повел Дмитрия за собой. Где-то недалеко от лестницы Тиамит остановился.
– Открывай, - он указал на дверь.
Дмитрий подошел, неуверенно потянул ручку на себя, она подалась. Он стоял на пороге между коридором и большой комнатой его квартиры, откуда Эл перетащила их на остров. Прикосновение заставило его шагнуть назад. Снова была галерея и Тиамит рядом, с хитрым прищуром глаз и улыбкой.