Там, где умирают корабли
Шрифт:
— Открой, если не трусишь!
— Скажешь тоже, — отозвался мужчина. — Как бы ты сам не наложил в штаны, взглянув на мои карты!
— Хватит валять дурака, давайте играть, — вмешалась женщина в комбинезоне космонавта. — Ну что, вы поднимаете или нет?
Экзот кинул карты на стол и отклонился назад:
— Нет!
— Я так и знала! — Женщинах презрением махнула рукой. — А ты, Попс? У тебя что, кишка тонка?
— Все мои органы в полном порядке, спасибо, — вежливо, но с издевкой ответил мужчина. — Просто я пасую.
— Конечно, пасуешь, — женщина пододвинула к себе лопаточкой кучу фишек, — потому что ты земляная крыса!
Девушка, которая подвела Дорна к столу, подала
— Прошу прощения, дамы и господа. Как вы просили, я привела вам четвертого игрока. Гражданин Восс, позвольте мне представить вам гражданина Кирка, первого офицера Гарлан и гражданина Пеннули. Минимальная ставка — пятьсот кредитов. В пользу заведения отчисляется по пять процентов с каждого банка. Размер ставок неограничен. Карты сдает крупье, в колоде, кроме обычных карт, есть две «суперновых звезды». Вопросы? Нет? Я куплю вам фишки и через минуту вернусь!
Дорн почувствовал на себе изучающие взгляды партнеров. Знают ли они, кто его родители? Ему хотелось думать, что нет. Он вытащил свою пачку купюр, отсчитал требуемую сумму, пожалев, что не сделал это заранее, и отдал деньги девушке. С легким поклоном она взяла их и сразу же отошла. Ван Кирк улыбнулся и кивнул на стул:
— Ну что ж, испытай судьбу, сынок!
Дорн кивнул и сел, стараясь сохранять невозмутимый вид. Через минуту девушка вернулась и принесла три стопки фишек. Потом она махнула рукой официанту, и тот поднес Дорну бокал вина. Это было очень кстати.
Крупье был робот-андроид — большая редкость на Новой Надежде, тем более что он был собственностью заведения, а не взят напрокат. Робот был установлен в центре стола и мог поворачиваться на 360 градусов. У него было четыре руки: одна пара тасовала колоду, а другая сдавала карты. Выражение лица у него было безрадостное, почти похоронное, словно игра в карты была неизбежно связана со смертью. Хотя часто бывает именно так. На плечах и лацканах его черного фрака серебрился слой пыли.
— Ну, — каркнул Пеннули, — какого черта мы ждем? Сдавай!
Робот поклонился и, зашумев сервомоторами, начал сдавать. Карты скользили по зеленому сукну и ложились под руки игрокам. Дорн подождал, пока ему не придут все карты, и лишь после этого открыл их. Инопланетянин поступал так же, а Ван Кирк и Гарлан жадно открывали каждую пришедшую карту. Дорн хотел было разложить свои карты по достоинству, но вовремя спохватился и не стал этого делать.
Карты, хотя и снабженные видеоэкраном с высокой четкостью изображения, были такими же тонкими, как и их картонные предшественники. Правила были почти такие же, как в обычном покере, только для того, чтобы поменять карту, достаточно было коснуться экрана.
Дорну пришли две ракеты, планета, звезда и астероид.
Не очень хорошо, но и небезнадежно. Дорн не имел такого опыта, как его партнеры, зато обладал великолепной памятью, и знал, что вероятность набрать две одинаковые карты — пять к одному, в то время как вероятность набрать три — восемь к одному, да и то если правильно сбросишь. Однако сверхновые — аналог джокера — вносили в игру большой элемент случайности, и потому пользоваться математикой было труднее.
Дорн посмотрел на остальных игроков, увидел, что они тоже изучают свои карты, и принял решение: пара лучше, чем ничего. Есть шанс набрать три, а если повезет, то и четыре одинаковых. Поэтому ракеты он оставил, а остальные поменял и с замиранием сердца пододвинул на центр стола фишку в двадцать пять кредитов. Астероид был самой маленькой картой, поэтому его следовало поменять в первую очередь. Дорн надавил на нижний угол карты и увидел, как астероид превращается в комету. Проклятие! Теперь планета. Однако планета так и осталась планетой. Вот черт! Дорн попробовал третий раз и, к своей великой радости, увидел, что солнце стало ракетой. Итак, у него триплет, а значит, шанс на победу.
— Ну, — сказал Пеннули, пододвигая стопку фишек к центру стола, — эти двадцать кредитов говорят, что все гомо сапиенсам не выиграть!
— Мечтатель! — сухо усмехнулась Гарлан. — Твои двадцать и еще пять!
— Я пас, — спокойно сказал Ван Кирк. — А ты, сынок?
Возле Дорна появился еще один бокал, и юноша сделал глоток.
— Уравниваю.
В результате инопланетянин выложил на стол пару, Гарлан — две пары, и Дорн забрал банк. Удача и алкоголь, который быстро растекался по его жилам, придали ему уверенности. Игра продолжалась. Выигрывал то один, то другой, но Дорн все-таки чаще. Кучка фишек перед ним выросла вдвое. Он вспомнил совет Тулла устроиться на работу и экономить. Да на то, чтобы заработать столько денег, сколько сейчас лежит перед ним, ушло бы несколько месяцев! Дорн рассмеялся, повысил ставку и прикончил выпивку.
Карты ложились на стол, партнеры дружно пасовали, и фишки стекались к Дорну. Андроид жужжал, сдавая карты, й Дорн вдруг почувствовал небывалый подъем, хотя не мог понять почему. Но тут, взяв в очередной раз карты, он увидел у себя три планеты, ракету и астероид. Ракета превратилась в комету, астероид — в планету. Теперь у Дорна было каре — четыре одинаковые карты, вторая по ценности комбинация.
Очевидно, у других были тоже хорошие карты, потому что ставки росли и росли. Вскоре Дорну пришлось выложить на центр стола половину своего выигрыша, и он взмок от волнения. А потом грянула катастрофа. Инопланетянин выложил пару, у Гарлана были три, а у Ван Кирка оказалась комбинация из ракеты, астероида, планеты, звезды и кометы одной масти. В старину это называлось «стрит», и он перебил каре Дорна.
Когда Ван Кирк подтянул к себе фишки и сложил их в аккуратные столбики, Дорну на мгновение стало страшно. Он уже хотел было выйти из игры, но не смог заставить себя встать из-за стола. В конце концов у них с Ван Кирком поровну денег, так что есть шанс отыграться.
Проходил час за часом, и хотя больше таких катастроф не случалось, Восс постоянно проигрывал по мелочам. Он снова и снова покупал фишки и вскоре истратил все деньги, за исключением полсотни, спрятанной в сапоге.
Но судьба должна была перемениться, по крайней мере ему так казалось. Поэтому он не уходил, ожидая перелома в игре. Перелом наступил около двух часов ночи. Крупье бросил ему одну сверхновую, а потом и вторую, что было просто поразительно, ведь их в колоде всего две. Этим картам Дорн имел право придать любое значение, а имея на руках еще и три астероида, мог объявить «фул хауз», третью по старшинству комбинацию. Пытаясь скрыть волнение, он повышал и повышал ставки. Остальные, думая, что парень от отчаяния блефует, продолжали игру. Наконец, окончательно уверенный в победе, Дорн вытащил свои пятьдесят кредитов, швырнул их на стол и прибавил к этому золотую булавку. Столбики фишек обрушились красно-бело-синей лавиной.
Повисла пауза. Игроки уставились в свои карты.
— Я, по-моему, схожу с ума, — сказала наконец Гарлан, — но я хочу посмотреть, что там у него. Мальчик явно блефует. Я уравниваю и открываюсь.
На стол опять полетели фишки. Наконец, все открыли карты и как один повернулись к Дорну. Он улыбнулся и начал уже сгребать со стола фишки, но тут Ван Кирк перехватил его руку:
— Погоди-ка, сынок! У тебя простой триплет, так что не торопись!
Дорн еще искал достойный ответ, еще упивался победой, но, взглянув на свои карты, похолодел. Астероиды остались на месте, но вместо сверхновых были ракета и планета. Это невозможно! Это же… Это же жульничество!