Там, где вечно дремлет тайна
Шрифт:
– Я совсем забыл сказать, – нарушил молчание штурман, – Старик хотел тебя видеть.
– Меня?! – удивился Чингиз. – Зачем я ему понадобился?
– Не знаю, – ответил штурман. – После приземления ему вдруг стало плохо – что-то с сердцем. Я вызвал врача. Теперь Старик в лазарете, и ему вроде бы лучше. Сходи к нему. Он ждет!
При появлении Чингиза в
Некоторое время они оба молчали, и борттехник поймал себя на том, что не в силах оторвать взгляда от лица, обезображенного страшным шрамом. Словно прочтя его мысли, Старик тихо сказал:
– Это украшение – подарочек от гребнезубого щерца. Я встретил его на Коралловом Клыке… Очень милое создание… Просто мы не сошлись характерами, это бывает. У нас такие передряги в порядке вещей…
«Он сказал „у нас“! Так я и думал, это не землянин! Сейчас он проговорится…» – Сердце Чингиза торжествующе забилось.
– То, что вы совершили, настоящее чудо! – неожиданно выпалил он, и ему самому стало противно от этих умильных слов: но он должен был заставить бритоголового разговориться.
– Какое, там чудо, – ответил Старик, – обыкновенная работа.
Но Чингиз не мог больше продолжать игру:
– Все так отвечают, когда их благодарят или хвалят. Для этого существует стандартная формула скромности под шифром из первых букв ЛНМПТ, что означает – любой на моем месте поступил бы так же. Конечно, откуда же вам это знать!
– Ну и злой же ты, – улыбнулся бритоголовый. – Впрочем, это хорошо… Плохо то, что вы здесь, на Земле, как мне кажется, утратили вкус к решительным действиям…
– Так я и знал! – вырвалось у Чингиза. – Вы победили благодаря каким-то своим особым качествам! Все правильно, вы даже не похожи на человека Земли!
– Зато вы все очень похожи друг на друга, – проворчал Старик, дотронувшись пальцами до шрама.
– Простите, я совсем не имел в виду внешнее сходство, – смутился Чингиз.
– И я тоже, – сказал бритоголовый, – но от этого нам не легче. За кого, собственно, ты меня принимаешь? – Этот вопрос сбил Чингиза с толку.
– Не знаю, – ответил он. – Просто вы чем-то от нас отличаетесь.
– Такими же одинаковыми, как астриды? – спросил бритоголовый и, сморщась, прижал руку к сердцу.
– Нет, вы не поняли, – оправдывался Чингиз. – Я только хотел сказать, что лучшее качество человека – это его простота. Да, да, простота! А вы для меня совсем непонятны!
– Жаль, меньше всего хотелось мне быть непонятным, – вздохнул Старик и, немного помолчав, добавил: —Но и слыть простаком тоже не желаю – уж больно это подозрительное дело. Простой человек может оказаться и простофилей, и бесцеремонным нахалом, и даже воинствующим, скорым на расправу невежей!
Кровь бросилась в лицо Чингизу. Он. ощутил какую-то неведомую опасность, направленную только против него одного, которая исходила от этого беспомощно распростертого в кресле человека. В тембре его голоса, в строе речи, в интонациях заключалось что-то бесконечно волнующее. Охваченный смятением, уже почти механически, борттехник спросил:
– А какими, по-вашему должны быть люди?
По-нашему? – В глазах бритоголового вспыхнули лукавые искорки. – Трудно сказать. Я думаю, прежде всего человек должен быть неповторим…
– Как это неповторим? – Очевидно, каждый по-своему, – ответил Старик. – Ну, возможно, так же, как неповторимы вот эти стихи…
И, прикрыв ладонью глаза, он негромко продекламировал:
Там, где вечно дремлет тайна,Есть нездешние поля.Только гость я, гость случайныйНа горах твоих. Земля. [2]2
Стихотворение С. Есенина «Там, где вечно дремлет тайна».
«Отец!» – хотел крикнуть Чингиз, но не услышал своего голоса.
1968