Шрифт:
СССР-75737
Ранее июльское утро на семидесятой параллели было наполнено безбрежным покоем. Ветер, непривычно медлительный, будто похмельный, редкими порывами колыхал тюлевые занавески. Томный свет. Привычные, едва различимые запахи. Все это так резко контрастировало с душевным настроем Сергея Валентиновича.
Все ночь ему снился тягучий, мерзкий кошмар, оттого он проснулся в холодном поту. Долго смотрел на спящую рядом жену; на то, как лучики солнца ласкают ее нежную кожу, ее волнистые волосы. Так и не смог вспомнить, что же стало причиной
Было пятое июля одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года.
В половине восьмого утра Сергей Валентинович уже сидел за рулем «уазика», припаркованного во дворе дома. Он снял фуражку, чуть расслабил галстук. Посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Попытался представить, что смотрит на другого человека. Хорошо знакомого ему человека, но все же слишком закрытого, слишком молчаливого порой. Летчик «Аэрофлота», командир, налетавший уже добрый десяток тысяч часов. Ему предстоит очередной рейс в Магадан и обратно. Но отчего закрался под кожу страх? Глупо, братец, думать о том, что твои ночные кошмары могут преследовать тебя наяву. Оставь это для писателей и киношников. У тебя работа слишком серьезная, чтобы тратить нервные клетки на такие глупости. Пора ехать в аэропорт.
Провернув ключ в замке зажигания, он услышал мерное урчание двигателя. Включил первую передачу. «Уазик» зашуршал колесами по щебенке, выехал на главную дорогу и устремился к выезду из небольшого приморского городка.
Остались позади трубы теплоэлектроцентрали, и черный дым, стелящийся над заливом; корабли на рейде, и сгорбившиеся краны морского порта; пятиэтажки на высоких сваях, где за стенами слышна жизнь других.
«Что слышат наши соседи? Ругань? Редкие слова примирения? Или уже просто тишину? – спрашивал себя Сергей Валентинович, заезжая на парковку перед новым зданием аэропорта. – Смех Даньки. Редкий смех, но оттого он еще дороже сердцу. А ведь заберет же его… заберет его Маша…»
В утренний час в аэропорту было людно. Прибыл борт из Москвы, и пассажиры бурлящим потоком стремились из зоны выдачи багажа, пересекая просторный по северным меркам зал, к выходу. Гремели чемоданы, мужики в кожаных куртках взрывались смехом.
Сергей Валентинович поднялся на второй этаж, где располагалось небольшое кафе. До вылета оставалось чуть больше трех часов, так что он намеревался выпить чаю с лимоном да подумать о своем, глядя из окна на взлетную полосу, наслаждаясь чистым небом.
– Ну, здравствуйте, товарищ командир! – услышал он знакомый голос. Обернулся.
Широков улыбнулся своей мальчишеской улыбкой. Высокий парень, приятный. Некрасову он был по душе, хоть и знались они не так уж давно – летали вместе без малого полгода. Было что-то в его глазах такое искреннее, отчего даже у Сергея Валентиновича, человека по природе своей недоверчивого, не срабатывал механизм дистанции.
– Вы чего так рано? – спросил
– Да вот дома не сиделось. А ты сам-то чего?
Широков не ответил. Только отмахнулся, вновь улыбнувшись, но теперь уже застенчиво.
Причину своей застенчивости он поведал чуть позже, когда хлебнул кофе и посмотрел в окно, облокотившись на высокий столик.
– Лену я ждал, товарищ командир, – он помедлил. – Да и хотел у вас по поводу нее спросить…
– Ты про нашу Лену? Бортпроводницу? – Сергей Валентинович нахмурился. – Ну, спрашивай. Что тебя интересует?
– Какая она? Буду честен с вами, не ровно дышу к ней. Давно уже. А вы с ней ведь хорошо общаетесь. Просто мне хочется узнать ее получше.
– Так подойди к ней и спроси, в чем проблема? Когда девушка нравится, нужно вперед идти, а не на месте топтаться.
Сергей Валентинович дружески похлопал Широкова по плечу. Тот молча улыбнулся.
– Вообще, думал бы ты лучше про технику безопасности. Вон как плохо отработали ситуацию на тренажере, помнишь? Ты прежде всего летчик «Аэрофлота», а уж потом – ловелас.
– Как всегда правы, Сергей Валентинович, – Широков одним махом допил остатки кофе. – Ну да ладно, побегу я. Увидимся!
– Ступай.
Некрасов, проводив молодого коллегу пристальным взглядом, отпил чаю и крепко задумался. Глянул в окно – на «тушку» из Москвы и хорошо знакомый Ил-18, на котором и в Магадан, и в Петропавловск-Камчатский летал, и до Москвы с тремя посадками. Много куда летал. Может, там стоит поискать себя? По пути в Москву, с тремя посадками…
Сам не заметил, как в тягучих мыслях пролетело время. Взглянул на часы. Кашлянул, прикрыв рот кулаком, да отправился на предполетную подготовку.
– Диспетчерская, рейс 1180, прошу разрешение на взлет.
– Рейс 1180, взлет разрешаю.
Бортмеханик крепко взялся за рычаги управления двигателями и перевел их во взлетный режим. Раздался характерный гул, после чего машина плавно тронулась с места.
– Сто двадцать, сто сорок, сто шестьдесят… – сообщал штурман. – Скорость принятия решения… двести двадцать, двести сорок… отрыв.
Самолет взмыл вверх.
– Безопасная.
– Убрать шасси, – скомандовал Сергей Валентинович.
Рябая гладь моря поглотила маленькую тень лайнера. Через пятнадцать минут молодая бортпроводница, взяв в руки микрофон, оповестила пассажиров о том, что самолет завершил набор высоты.
– Через десять минут вам будут предложены прохладительные напитки, – добавила она, улыбнувшись.
– Леночка, помоги мне с тележкой, – кивнула ей старшая коллега, поправив темно-синюю форменную юбку.
Лена, убрав со лба выбившуюся прядь светлых волос, поспешила помочь. Тонкость ее талии, невинная улыбка, легкость движений и милая ямочка на подбородке – все это привлекало внимание мужчин на борту. Привлекало внимание Широкова.