Там, по ту сторону
Шрифт:
На третий раз, открыв глаза, он увидел Патрицию. Она плакала. Стоящая рядом медсестра писала что-то на листе бумаги, приколотом к дощечке. Морщась от боли, он повернул голову.
— Это был самолет... — Голос, казалось, эхом отдавался в черепной коробке. — Он умышленно врезался в здание.
Сестра положила дощечку и обошла кровать, направляясь к нему.
— Мистер Карфакс, вам сейчас нельзя напрягаться. Попробуйте снова заснуть.
— У меня сломан позвоночник.
— Нет, только нога и два ребра. В остальном же все в порядке.
— Боюсь, что еще лопнули барабанные перепонки.
— Постарайтесь успокоиться, м-р Карфакс. Некоторое время вам придется побыть здесь.
— Который час, Пат?
Патриция сквозь слезы взглянула на свои часы:
— Почти полночь.
— Полночь?
— Гордон, попробуй заснуть. Я буду здесь.
— Нет, я хочу знать, что произошло, — запротестовал он и попытался приподняться, но первая же волна боли унесла в беспамятство.
Когда он снова очнулся, Патриции рядом не было. Так вот, полагайся на женские обещания. Но мгновением позже она вошла в палату, бросилась к нему и поцеловала.
— И надо же было проснуться в тот момент, когда мне пришлось выйти в туалет!
— А я, кажется, уже сходил, — сказал он. — Позови, пожалуйста, сестру.
К восьми часам утра Карфакс уже мог сидеть. На его правую ногу ниже колена была наложена шина, а два ребра с левой стороны облегала тугая повязка. Слышимость левого уха восстановилась полностью, но в правом еще оставалось легкое гудение. Тело и лицо покрывало множество синяков и шрамов. Голова болела так, словно он дня три беспробудно пьянствовал, каждый неожиданный звук заставлял его вздрагивать.
Патриция рассказала все, что знала. Телевидение и газеты добавили подробности.
В 9 часов 20 минут предыдущего дня мистер Кристиан Хоувелл, проживающий в комплексе Аугуста, переулок Суиторэндс 13748, квартира 6H, вылетел на взятом напрокат четырехместном реактивном «Лангере» из аэропорта «Санта-Барбара». В соответствии с маршрутной картой он должен был лететь над Тихим океаном в Эуреку — город на севере штата Калифорния. Вместо этого м-р Хоувелл круто свернул к югу и, несмотря на распоряжения диспетчеров аэропортов «Санта-Барбара» и «Риверсайд», продолжал свой незаконный полет в южном направлении. Через несколько минут он опустился так низко, что радары потеряли его. Свидетельства очевидцев подтвердили, что самолет летел на высоте около ста метров — чуть выше самых высоких зданий и вершин холмов.
Приближаясь к району каньона Никольса, м-р Хоувелл поднялся до высоты трехсот метров, выполнил два круга (по-видимому, чтобы опознать особняк Вестерна), затем пошел на снижение и направился прямо к своей цели. На борту самолета, кроме м-ра Хоувелла, было примерно (судя по результатам) 25 килограммов динамита, который м-р Хоувелл, будучи химиком, приготовил в рабочее время. Самолет, пилот, динамит и дом, объятые пламенем, взлетели на воздух.
А вместе с ними — «Медиум», тридцать служащих Вестерна, включая Тоурса, миссис Моррис и Хармонса, и два клиента, которые брали интервью у покойного Франклина Рузвельта.
В это самое время м-р Вестерн, два его телохранителя и еще один клиент находились в полуподвале под гаражом, все они остались живы. Что там делал клиент, как его звали, осталось неизвестным — в суматохе он исчез, а м-р Вестерн не дал никаких объяснений по этому поводу.
Таким образом, м-ру Хоувеллу не удалось выполнить свою великую миссию по отправлению м-ра Вестерна в небытие.
Карфакс, наряду со многими другими, предположил, что Хоувелл принадлежал к какой-то религиозной секте, дискредитированной «Медиумом». Но, как выяснилось, это предположение было неверным. М-р Хоувелл прослыл убежденным атеистом. Он высмеивал все религии и однажды даже был избит в баре «Серебряное озеро» за то, что назвал христианство величайшим из зол, известных когда-либо на земном шаре. Почему м-ру Хоувеллу захотелось погубить человека, который пошел по пути разрушения всех существующих религий и большинства будущих?
Этого никто не знал, но телевизионные обозреватели считали, что, по-видимому, м-ру Хоувеллу не импонировало то, что Вестерн доказал существование загробной жизни. В одном из репортажей были показаны развалины дома. Съемка велась с вертолета, и черная яма, окруженная обломками дерева и металла, напоминала гигантскую ромашку, общипанную на предмет выяснения «любит-не любит».
М-р Вестерн, его телохранители и безымянный клиент выкарабкались из подвала через несколько минут после взрыва, отделавшись лишь сильными ожогами.
Показали и самого м-ра Вестерна. Он был весь забинтован, но выглядел довольным и даже заявил, что здание будет восстановлено, в нем будет работать новый «Медиум», попытки убить его безрезультатны, поскольку это бессмертное дело будет продолжено его последователями.
— Ох, как мне хочется узнать, чем он занимался в этом подвале и кто был его клиентом, — задумчиво сказал Карфакс.
— Жаль, что он не погиб! — со злобой произнесла Патриция. — Это было бы очень справедливо! Может быть, тогда бы он сознался, наконец, что убил моего отца и украл его изобретение!
— С какой стати? — удивился Карфакс.
— Будучи покойником, он не стал бы лгать.
— Став покойником, вряд ли кто станет менее лицемерным или злобным, — сказал Гордон.
— Ты опять противоречишь сам себе. То настаиваешь на том, что это не покойники, то говоришь так, словно не веришь более в свою гипотезу...
— Да. Слишком велик соблазн поддаться этой вере. Человек умирает, а затем ты с ним разговариваешь. И только благодаря строжайшей дисциплине ума можно отделить друг от друга некогда жившего человека и существо, которое выдает себя за него. Если, то есть...
— То есть, кем бы они были, ты находишь их опасными?
— Боюсь, что так. Очень опасными. Я абсолютно уверен, хотя у меня и нет никаких доказательств, что одно из них пыталось овладеть мной, подчинить меня, когда я беседовал с твоим отцом.
— Но каким образом они могут это сделать?
— Откуда мне знать? Если бы я рассказал об этом в интервью, Вестерн безусловно стал бы напирать на мою умственную слабость. Все сделали бы вывод, что я сошел с ума. Может быть, так оно и есть.
— Я так не считаю, — улыбнулась Патриция. — Давай лучше обдумаем наши дальнейшие действия. Сейчас, когда Вестерн поглощен восстановлением особняка и «Медиума», мы должны что-нибудь предпринять.