Там помнят о нас
Шрифт:
Когда я вернулся в палатку, Бажанов и Мельников о чем-то оживленно разговаривали, смеялись.
— Рогожин, позови-ка сюда Голохматова.
— Есть!
Адъютант не успел выйти из палатки, как в нее уже вошел Голохматов, а за ним Никанор. Голохматов был в форме и с пистолетом на поясе.
— Разрешите!
Капитан кивнул, нахмурился, спросил:
— Ну как, возьмете его на задание?
— Непременно. Нам сейчас лишние люди во как нужны. — Голохматов резанул ладонью по горлу. — Он же хорошо те места знает, проведет.
Бажанов
— Ну что ж, хорошо. Я согласен.
Голохматов кивнул.
— Пошли, Никанор. Завтра же в ночь и двинем.
— А куда?
— Это я тебе скажу, когда из лагеря выйдем. Конспирация, брат, понял? Ты знаешь, что это за штука?
Никанор кивнул утвердительно и облегченно вздохнул.
Голохматов дружески положил ему руку на спину, подтолкнул к выходу, и они ушли.
— Каков парень. Уже и на задание, — заметил Мельников. — Спасибо вам, товарищи. Надо же вернуть человека в нормальное состояние.
— Ничего, Голохматов да и другие наши ребята не дадут ему тосковать. Сами они, не успев поспать, снова рвутся в бой. Здоровых людей у нас сейчас мало. Брать новых в отряд нет смысла: скоро возвращаемся домой. Так что будем учить ваших.
— Вот это дело. Мы дадим вам хороших ребят. Их только обучить, так они горы свернут!
— Договорились.
Засада
Сведения о благополучном выходе на Большую землю группы Галушкина всколыхнули отряд.
Ночью 21 июня подорвали автоцистерну с горючим. Горящий бензин растекся по полотну шоссе, расплавил асфальт. И тот тоже задымил, загорелся. На несколько часов замерло движение по шоссе.
Днем 22 июня на ПТМ-35 два грузовика с боеприпасами взлетели на воздух.
27 июня на противотанковую мину налетел автофургон с продовольствием.
30 июня группа бойцов напала на лагерь солдат-ремонтников. Перебила стражу, взорвала два автокатка, вагончик, в котором жили немецкие охранники.
2 июля наши друзья из деревни Скуматы сообщили, что утром в соседнюю деревню Щеки прибыли около сотни полицейских из карательного отряда под командованием германского офицера. Ночью наши ребята установили на проселочной дороге между деревнями Щеки и Новая Земля три противотанковые мины, разобрали гать через болото.
От жителей Новой Земли узнали, что в их деревне полицейские каждую ночь устраивают засаду на партизан в крайнем доме, что стоит у дороги через болото.
Когда мы рассказали об этом Мельникову, он задумался, сказал:
— Да на эту засаду можно напасть с тыла.
— Как? — заинтересовался я.
— Дай карту.
Я развернул перед ним свою пятикилометровку.
— Смотри-ка сюда, комиссар, — он переставил палец чуть западнее Новой Земли. — Вот тут, параллельно с проселком, через болото есть тропа. О ее существовании пока никто из местных ничего не знает. Понимаешь? Недавно мы проложили ее сами.
К нам подошел Бажанов, присел на бревно, глянул в развернутую карту, спросил:
— Заговор какой разрабатываете? Интересно! Мельников улыбнулся.
— Что-то вроде боевой операции против полицейской засады.
— Да-а? Любопытно. Ну-ка, ну-ка, объясни.
Я рассказал командиру подробности нашего плана. Он одобрил. Потом нахмурился, посмотрел на Мельникова, потом на меня глянул, заметил:
— Послушай, а что это у тебя глаза блестят? Не сам ли думаешь пойти на эту операцию? Или мне уступишь?
— Нехорошо, командир. Ты уже не раз ходил. Он строго посмотрел на меня:
— Комиссару больше, чем командиру, положено находиться там, где большинство людей отряда, а не там… — Он вдруг замолчал. — Ну ладно, согласен. Через два-три дня я пойду в другой район. С людьми у нас сегодня трудновато.
— Людей я своих могу взять сколько хочешь, — вступил в разговор Мельников.
— И ты сюда же?
— А как же. Это его предложение, — поддержал я военкома местных партизан. — Право авторства, как говорят.
Бажанов засмеялся:
— Ну и политработники пошли. Им бы только по болотам шляться…
— Михаил Константинович, комиссары не только политические и задушевные беседы проводят. Но и личным примером должны воспитывать в своих людях умение воевать, отвагу и прочие боевые качества, — заметил Мельников.
Капитан пожал плечами.
— Резонно, конечно. Только будьте осторожнее. Много людей с собой не берите. На двадцать пять полицаев, да еще с тыла, десятка бойцов вполне достаточно. Главное — не ввязываться в открытый бой.
Договорившись с Мельниковым о времени и о месте встречи, я проводил его…
К месту встречи я, Широков и Мамацев подошли, когда солнце уже скрылось за лесом. Мельников со своими ребятами уже томились от скуки. На дереве сидел партизан и в бинокль наблюдал за деревней Новая Земля.
Трясина пузырилась от выхода болотного газа. В воздухе висели тучи комаров. Первым на болото шагнули Никанор и еще двое партизан. За ними пошли Широков и Мамацев. Метров через тридцать двинулись мы с Мельниковым и остальные. Партизанский комиссар так изучил новую тропу через пыхтящее и булькающее болото, что даже ночью видел, куда лучше стать, и указывал мне твердые кочки.
Вот правее нашей тропы зачернели силуэты строений. Еще немного, и под ногами мы почувствовали твердую землю. С Никанором вперед уходит Широков. Скрываясь за кустами, пробираемся и мы. Уже виден крайний дом, в котором должна быть засада. Два окна открыты настежь. Подходим совсем близко, окружаем дом.
— Шугануть бы парочку гранат в окна, — шепчет мне на ухо Мельников. Хотя вдруг там никого нет? Воздержимся пока.
— Странно, а зачем открыты окна? Надо бы проверить дом, — предлагаю я.