Тамерлан. Железный Хромец против русского чуда
Шрифт:
– Желаю подумать в тишине. Оставь меня!
Рабыня с поклоном вышла.
Хан откинулся на подушки и стал мысленно перебирать претендентов на руку каждой дочери. Родились в один день и замуж пусть выходят тоже в один день.
Неожиданно мысли его перекинулись на жен, коих было трое – Урун-бике, Тогай-бике и Шукр-бике-ага, дочери эмира Арсака. И все были плодовиты. Одних сыновей у него восемь. Коран позволял иметь четыре жены, а у него их три. Не взять ли еще одну, молоденькую? Разогнать застоявшуюся кровь? Пожалуй, надо это обдумать. Наложниц полно, и
За размышлениями хан не заметил, как впал в дрему, а потом и уснул.
Проснулся он бодрым, полным сил. Хлопнул в ладоши. Вошел один из телохранителей, стоявших у двери.
– Скажи слугам, пусть поесть принесут.
– Повинуюсь, мой господин.
Вскоре распахнулись двери, вошли слуги с подносами и уставили яствами низенький столик.
Повара явно знали, как угодить хану. На серебряном блюде лежали кусочки осетра, жаренные на вертеле, в стеклянной генуэзской вазе розовато светился виноград, алел гранат. Горкой лежала на блюде халва, в кувшине – горячий шербет.
Хан махнул рукой, и слуги удалились. Тохтамыш любил есть и размышлять, а возня слуг его отвлекала.
Тохтамыш вцепился зубами в горячий кусок осетра и чуть не замычал от удовольствия. Хорош! Потом не спеша поел винограда, попробовал халвы.
Как же он забыл о Беке Ярык-оглане? Вот за кого надо выдать дочь замуж. Происхождения благородного, воин храбрый, предан хану всемерно! Пожалуй, самый подходящий для Ханеке муж. А то, что разница в возрасте, – не беда. Не выдавать же ее замуж за сопливого мальчишку! И воинов у Ярык-оглана много. По всем статьям муж подходящий.
А на следующий день была охота с барсами. Это был целый выезд ордынской знати. Ехали приглашенные нойоны, беки, огланы – каждый со своими слугами и телохранителями. Некоторые имели своих барсов, животных в Орде редких и дорогостоящих.
От города отъехали фарсангов на пять – ближе охотиться было почти бесполезно, дичь близко к городу не подходила.
Они слезли с коней, взяли барсов на поводок, рассыпались редкой шеренгой по полю и медленно направились вперед.
Из кустов, что шли вдоль небольшого оврага, выскочил шакал и бросился наутек.
– Ату его!
Хан спустил с поводка беснующегося барса. Желтой стрелой барс кинулся догонять убегающего шакала. Быстро настиг, бросился в прыжке сверху. Клацнули клыки на шее. Жертва задергалась и испустила дух.
Хан стоял довольный. А как же! Первая добыча, его была.
Дальше пошли.
И повезло Алибеку из рода Кунграт. Его барс поймал зайца. Радостный Алибек высоко поднял добычу в руке – пусть все охотники видят и завидуют.
Еще один барс – хозяин Солтыган – смог лисицу взять. Где уж она пряталась – непонятно, однако шагов за сто до охотников вдруг выскочила как из-под земли, да наутек. Барс – за ней, а она хвостом вильнет – и в другую сторону. Только барс быстрее и выносливей оказался; догнав, в конце концов, переломил ей хребет мощными челюстями.
Подошел полдень. Слуги расстелили молитвенные коврики. Хан и его окружение совершили намаз.
Прислуга разостлала большой ковер, положила подушечки. Пока хан беседовал с охотниками, развели костер, зарезали взятого с собой барана и зажарили его. А пока баран еще доходил на огне, хан и его военачальники отведали свежей пахлавы, сушеной дыни, хлебнули кумыса.
Приложив руку к глазам, один из сидевших на ковре заметил:
– Всадник сюда скачет. Не гонец ли?
Все с интересом смотрели – проскачет мимо или свернет к расположению хана? Гонец – это всегда серьезно, никто не осмелится беспокоить хана по пустякам, нарушить его развлечение.
Подскакав, всадник соскочил с коня, упал на одно колено и приложил руку к груди.
– Прости, великий хан, но меня послал сам Али-бей!
Али-бей был главным советником Тохтамыша. Старый, прожженный, битый не в одной битве воин, мнением которого Тохтамыш дорожил.
– Говори!
Гонец выразительно посмотрел по сторонам.
– Прислуге отойти на тридцать шагов! – скомандовал хан.
Прислуга бросилась от ковра, на котором восседали хан и знать, врассыпную.
– Али-бей просил передать, что явился лазутчик из стана Тимура. Собрав большое войско, эмир Тимур вошел в наши земли.
На несколько мгновений наступила мертвая тишина. Тимур – это война!
У всех в голове мелькнула одна мысль: «Как далеко Тимур? Надо срочно собирать ополчение со всех улусов».
Первым пришел в себя Тохтамыш. Да и как иначе? Не умей он быстро и точно принимать решения – не смог бы встать во главе Орды. Осипшим голосом он спросил гонца:
– Это все?
– Да, мой повелитель. Остальное – во дворце.
Хан вскочил на ноги. Обычно за плохую весть гонца лишали жизни, как правило, душили тетивой от лука. Но сейчас хану было просто не до гонца, поскольку известие казалось невероятным по своей сути.
– Коня мне!
Новость была слишком серьезной, чтобы пренебречь ею и продолжать развлечение.
Пока слуги подводили коня Тохтамышу, телохранители хана уже сидели в седлах. Срываться вот так, с места в галоп, им было не привыкать.
По дороге впереди летели пятеро телохранителей, за ними – хан в развевающемся халате. Замыкали кавалькаду еще двадцать воинов в полном боевом облачении – кольчугах и шлемах.
На подъезде к городу они сбавили темп, чтобы кони отдышались, да и прохожих пугать было ни к чему. Иначе тут же по базарам поползут слухи, что во дворце беда случилась. На каждый роток не накинешь платок.
Хан направил коня сразу к своему дворцу.
Въехав в предупредительно распахнутые стражей золоченые резные ворота, бросил поводья коня слуге, стоявшему у крыльца, и быстрым шагом направился к своему кабинету. У дверей его уже ожидал Али-бей, нервно теребивший аккуратно подстриженную бородку.
Едва войдя в кабинет, Тохтамыш уселся на возвышение, подложив под локоть подушку. Али-бей устроился на подушке напротив.
– Говори!
– Да простит меня, ничтожного, великий хан, да продлит Аллах его годы, да…