Тамерлан
Шрифт:
Волосы шлюшки привлекли внимание, они оказываются на удивление мягкими, это тоже дало толчок. У Аллки такой же цвет. Только свои, настоящие, длиннющие почти до зада. За такие патлы очень удобно было бы хватать и управлять, как вздумается.
Хороша ведьма. Еще пару лет и она одним появлением будет поднимать боевой дух всех кобелей в округе. Думать об этом Тамерлану не стоит. Ведь с убийствами он решил завязать. Да и возраст говорит сам за себя, пора уже найти работу поспокойнее, без постоянного страха, что тебя
Стоит одеялу, которым накрыта девка пошевелиться, как Тамерлан кидает еще пару заслуженных купюр в качестве чаевых и сваливает.
Спускается на первый этаж, покупает пиво и залпом выпивает сразу две бутылки. Выбрасывает опустошенную тару и выходит на свежий воздух. Если, конечно его можно таким назвать, в этом бедном районе наполненным промзонами.
И он бы сразу пошел ловить машину, но внимание привлекает скорая и полиция. В этом захолустье это конечно довольно частое явление. Но не два раза за ночь.
Интуиция подсказывает Тамерлану держаться подальше от властей, но из-под черного пакета, которым прикрыт труп, мелькает что-то красное.
Волосы…
Тамерлан тормозит, мысли набирают скорость. Но паниковать он не привык. В конце концов, рыжих девок тут не мало. Да и сколько их умирает каждый день.
Ну и что, что это самый редкий цвет волос. Ну и что, что труп выглядит как худая девка. Ну и что, что в голову закрадывается ужасающие мысли, и он идет проверять свою догадку. Но его конечно же тормозят на пол пути.
— Здесь место преступления. Туда нельзя…
— Мне кажется, я знаю, кто мог это сделать, — сразу включается в игру Тамерлан, но офицер усмехается.
— Да ясно кто, не первый случай здесь. Любители наживы. У девки с собой были баксы. Они ее изнасиловали, разбили лицо и оставили умирать…
В голове у Тамерлана уже не долбит дятел, там начинается ядерная война. Не было бы в нем военной закалки, то уже схватил бы его за форму и требовал более внятных объяснений.
— А платье… Платье, какого цвета на девушке.
— Черное вроде, — отвечает офицер, уже уткнувшись в свой смартфон. Ему срать, что Тамерлану сейчас хочет сдохнуть рядом с этой девушкой.
— Вроде или черное?! — рявкает он, нависая над толстяком. И тот немного испугавшись, бежит к мешку и заглядывает.
— Оно чёрное…
— Сука! — ревет Тамерлан, садится на корточки, обхватив голову руками. Надо было ехать с ней. Эта мелкая идиотка даже не поняла, что в этом районе, она как белая ворона, вернулась, не нашла Тамерлана и… Об остальном даже думать не хочется.
Но остается последний шанс. Еще одна призрачная надежда, что она все-таки дома в своей кровати.
— Полкан, — мрачно здоровается он с другом по телефону, пока перед глазами плывут круги.
Тот бодро отвечает.
— Тамерлан! Ну как? Расслабился?
Лучше бы умер, — думает
— Алла уже проснулась?
— А я не знаю, сейчас проверю. Алла… — зовет он, но Тамерлан уже понимает, что в комнате пусто. Не доехала. А он в одну ночь разрушил жизнь лучшего друга. — Слушай, нет ее. Вы Аллу не видели? Доочь!
Ему хотелось выть от отчаянья, но Тамерлан лишь стискивает зубы, чтобы побороть в себе испепеляющий страх, впервые в жизни пронзивший все его существо. Страх что он потерял последнего человека, которому мог доверять.
Глава 21
Плыву по реке сознания, прямиком к Тамерлану в руки. Он обнимает меня, он нежно меня целует, а потом вдруг скидывает с водопада. Я лечу, кричу его имя, но он просто смотрит, просто смотрит…
Просыпаюсь от резкой боли от удара о воду. Но, самое странное то, что боль словно переходит из сна в реальность и действительно отдается агонией во всем теле. Словно меня ломали и гнули всю ночь.
Хотя, о чем я. Так ведь оно и было. Начинаю ощущать свое многострадальное тело и наконец, пытаюсь открыть глаза. Но это оказывается не так-то просто, тем более, чувствую, что мне лучше лежать и не двигаться.
Провожу рукой по холодной простыне, не находя рядом своего мужчину.
Вот теперь действительно повод открыть глаза и зажмуриться от яркого, бьющего теплом по лицу солнца. Раскрыв глаза, в полной мере осознаю себя, свое больное тело. В голову иглами врезаются
воспоминания о безумном, ночном секс-марафоне.
Боже, как я осталась жива? И, кажется, почти невредима. Удивительно…
Но стоит оторвать туловище от постели, как я начинаю в полной мере ощущать все последствия принятого решения отдать Тамерлану свою невинность.
Или не все?
— Черт, — шиплю я. — Как после нашествия татаро-монгольского ига, ей богу.
Во всем теле ноет, и каждая мышца изнемогает. О некоторых я даже не подозревала раньше. Каждая клеточка словно молит о помощи. От кончиков волос, до пальцев на ногах. Но больше всего беспокоит резь между ног. Словно в меня пихали не член, а раскалённую кочергу.
Живот подрагивает. И попытка подняться стоит мне огромных усилий. К горлу подкатывает тошнота, видимо от выпитого алкоголя, что он в меня вливал. Сначала вливал спиртное, потом сувал член, потом нагибал в самых разных позах, словно я действительно какая-то шлюшка. Словно он не понял, что я любовь всей его жизни.
И эта мысль мешает мне себя собрать. Словно рассыпаюсь на части и не могу понять почему… В груди что-то трескается, ломается. Сознание хочет пронзить мысль, но я не могу за нее уцепиться. Словно произошедшее совсем не то, что я думаю. Словно все этой ночью должно быть не так, словно шарик надежды во мне лопнул.