Тамия. Алая княгиня Призрачной пустоши
Шрифт:
— Ваши извинения приняты, дамай Селестиан. И то, что вы оказались способны признать собственные ошибки, остановиться, пока не стало слишком поздно, делает вам честь.
— Не слишком поздно? Что вы этим хотите сказать, лорд?
— То, что надежды народа коари имеют шансы стать реальностью. Думаю, мы с вами сможем забыть прежние разногласия и прийти к согласию. Но договариваться будем исключительно между собой. Без привлечения третьих лиц.
— На Верховного Князя намекаете? — улыбнулся иномирянин.
— На него, — кивнул Вейлиан. — Предлагаю просто уведомить его о нашем решении, а детали обсудить уже после отбытия лорда Вильре со свитой
— Аналогично, князь Керро! Вот только я сильно сомневаюсь, что сам Верховный согласится вот так просто уехать.
— А смысл ему тут задерживаться? Эта земля принадлежит мне лично. Я получил её от прежнего правителя государства Эрстейн. Того, кого уже и в живых-то нет. А значит и оспорить моё право владения Люциан Вильре не может. У него была частичная власть над этой территорией, пока ею владел мой наследник. И юная княгиня также была бы вынуждена прислушиваться к мнению Светлейшего, если бы я остался призраком. Но теперь, обретя второй шанс на жизнь и вернув себе свою собственность, я могу выставить со своей земли кого угодно. Даже Верховного Князя. И он это знает, поверьте. А вернуть эту землю под власть Короны Светлейший может лишь одним способом.
— Силой, — подвёл итог всему услышанному правитель народа коари.
— Именно, — подтвердил Вейлиан, чуть склонив голову. — Но я не думаю, что он пойдёт на подобный шаг. Уедет назад. Будет злиться, я сам, и все, кто меня поддержит, впадут в немилость, однако на этом всё и закончится. А впрочем, чем стоять тут и гадать, как всё обернётся, предлагаю узнать это наверняка.
— Согласен! — прозвучало уверенное в ответ. После чего коариец повернул голову в сторону крепостной стены. — Тем более, что Светлейший князь и леди Тамия на нас сейчас такими взглядами смотрят. Кажется, что ещё немного и лично сюда спустятся, чтобы выяснить, почему мы прекратили бой.
Основатель Дарт’Сулай проследил направление его взгляда и понял, что правитель иномирян абсолютно прав. На лице юной огненноволосой красавицы застыло выражение неподдельного беспокойства, а стоящий рядом с ней Верховный Князь явно злился.
«И совсем скоро станет ещё злее — промелькнула в голове мужчины досадливая мысль. — Надо заканчивать уже со всем этим фарсом, выдворять всех лишних из крепости и заняться налаживанием своей жизни. Он и так слишком долго ждал, и теперь не намерен тратить драгоценное время на пустое».
Глава 81
Глава 81
Приняв решение, основатель военного форта на границе с Призрачной пустошью уверенно направился к стене, на которой столпились практически все обитатели Дарт’Сулай. Практически, потому как среди моря лиц не было родного сына.
Впрочем, Вейлиан не спешил беспокоиться по этому поводу. Было у него предположение, где может быть Фабиан. И назад не смотрел: знал, что дамай народа коари идёт следом. А стоило им оказаться у каменной преграды, призвал свою магию. Создал воздушный вихрь, который за пару мгновений поднял мужчин на нужную высоту.
Князь Керро первым шагнул на смотровую площадку. Благодарно кивнул маячившему за спиной Эмилии призраку, протянул руку самой девушке, и только после того, как она, вложив в неё свои пальцы, оказалась рядом, а его собственная рука обвилась вокруг тонкой женской талии, обратил свой взор на Люциана Вильре. Злющего, как те самые твари Пустоши, что раз за разом приходили под
Вот только Вейлиану было абсолютно плевать на гнев этого вампира. По своему личному мнению, он не считал, что совершил что-то настолько ужасное, чтобы заслужить в свой адрес поток столь негативных эмоций. А если правителю Эрстейна что-то не нравится, или он видит ситуацию иначе, то это исключительно его проблемы.
И тот не мог не прочесть это равнодушие на лице Вейлиана. Все же дураком Светлейший не был. Просто не сумел бы забраться так высоко, будь он недалёкого ума. Что, собственно, и подтвердили дальнейшие слова Люциана Вильре:
— Я так понимаю, спрашивать о том, почему вы двое прекратили поединок, не имеет смысла? Конфликт улажен?
— Полностью, — подтвердил правитель народа коари, опередив Вейлиана с ответом.
А потом удивил ещё больше, когда склонился в вежливом поклоне и обратился к Эмилии:
— Леди Керро, мне хотелось бы принести вам свои извинения. Я был неправ, пытаясь настоять на своём. Прошу, не держите на меня зла!
— Хорошо, дамай Селестиан, — спокойно отозвалась в ответ девушка, однако основатель крепости отлично ощутил, как под его рукой напряглась спина огненноволосой красавицы. Не поверила в раскаяние коарийца, или дело было в Верховном Князе, от которого продолжали расходиться в разные стороны волны бешенства?
— Ну, прямо идиллия! — саркастически прокомментировал последний, скрещивая руки на груди. — И куда только делось ваше прежнее соперничество, князь Керро, дамай Селестиан.
— Двое разумных мужчин всегда найдут способ договориться, Светлейший, — пожал плечами Вейлиан, и ближе притянул к себе Эмилию.
Обстановка на смотровой площадке медленно, но верно накалялась, и ему не хотелось чтобы она нервничала.
— Это я вижу. Девушку уже делить не хотите. Похвально, похвально. Вот только, князь Керро, не спешите праздновать победу. Юная леди, которую вы столь собственнически обнимаете, законной парой вам не станет. По существующим в Эрстейне порядкам она несовершеннолетняя и после развода с младшим лордом Керро попадает под закон об опеке. Государственной опеке, потому как в нашей стране у неё нет ни одного законного представителя. А государство — это я! Я первое лицо Эрстейна, и не даю вам своего согласия на женитьбу на леди Тамии Керро. Она должна будет вернуться вместе со мной в столицу: если, конечно, дорожит своей репутацией и не хочет остаться в Дарт’Сулай в незавидном статусе любовницы и персональной игрушки хозяина северных земель. Не боится стать объектом сплетен и пересудов в столичном высшем обществе, которые непременно возникнут, когда леди Лейви устанет жить в затворничестве в глуши и решит посетить Элисту.
На последних словах Люциан Вильре перевёл на Эмилию полный превосходства взгляд, и в душе Вейлиана волной поднялся гнев. Чаша терпения мужчины оказалась переполнена, а кончики пальцев нестерпимо закололо от рвущейся на волю магии и желания показать зарвавшемуся вампиру, чем чревато оскорбление чужой возлюбленной.
И он бы, вероятно, так и сделал, если бы не… смех. Эмилия смеялась. А когда на ней скрестились взгляды всех присутствующих на смотровой площадке, с улыбкой произнесла:
— Ваши старания задеть меня словами про любовницу и игрушку равносильны попытке напугать ежа голым задом, Светлейший князь. Уж простите за грубое сравнение. И мнение столичной элиты о моей персоне, интересует меня не больше, чем то, какой будет погода на завтра в Массаре.