Тамплиер. На Святой Руси

Корчевский Юрий Григорьевич

– Жить тебе недолго осталось. Как звать-то?

– Митяем.

– За деньги убивать меня шёл?

– А то!

Мужик начал дышать тяжело. Ещё бы, лёгкие кровью заполняются от ран.

– Кто меня заказал?

– Боярин, через Пафнутия. Он правая рука боярина.

– Когда нападение басурман ждать?

– У Дюденя спроси. Он…

Мужик уронил голову и затих. Изо рта тянулась струйка крови на снег. Саша прислушался. Не дышит. Собаке – собачья смерть. Поднял свой нож, обтёр лезвие о полушубок убитого, протёр снегом, вложил в ножны. На постоялый двор не пошёл, на снегу чёткие отпечатки, вверх по течению ручья добрёл до небольшого мостика, взобрался на берег. Здесь снег утоптан до состояния льда, следов не будет. Обошёл квартал, снова вышел во двор

постоялой избы. Идти на задний двор метать нож расхотелось. Но пришлось вытащить болт из бревна. Оказалось непросто. Чертыхнулся. Убитый где-то арбалет бросил, надо было подобрать. Впрочем, найдутся желающие себе его оставить, шантрапы много бродит, прихватит, что плохо лежит.

Убитого обнаружили через несколько дней, когда бродячие псы обгрызли лицо до неузнаваемости. Ни Разбойного приказа, ни Приказа тайных дел ещё не существовало, убитого похоронили как безродного, без следствия. Наверняка десятник Пафнутий знал, чьих это рук дело, ведь сам убийц подсылал и в первый, и во второй раз. Убийцы были люди опытные, провернувшие не одно дело, и Пафнутий понял, что Александр осторожен, хорошо владеет оружием и лучше его пока не трогать. Александр к князю больше не ходил, а по лету придут татары, и участь строптивого охранника будет предрешена.

Хуже было другое. Прошло уже две недели после посещения великого князя, а никаких шевелений в городе незаметно. Не набирают охочих людей в дружину или ополчение. Не укрепляют стены, не завозят продовольствие на случай осады. Такие действия не скроешь от посторонних глаз. Саша князя предупредил, большего сделать он не в силах. Как говорится – прокукарекал, а там хоть солнце не вставай. Беспечен, недальновиден князь или не поверил Александру? Впрочем, значения это не имеет. Пошёл в монастырь, к Фотию. Но не к воротам. Не спеша обошёл монастырь вокруг, осматривая стены. Не как зевака, а с позиции воина. Стены мощные, высокие – метров семь. Такие без лестницы или штурмовой башни не взять. Однако и изъян есть, отсутствует ров, летом их водой наполняют. Дополнительное препятствие для штурмующих, лестницу не подставить. А ворота, коих оказалось двое, укреплять надо. В крепостях надвратные башни есть, с них опускают железные решётки, чтобы не дать возможности бить тараном в сами створки ворот. Обычно решётки подвесные делают метрах в семи-десяти от ворот, а в полу башни есть бойницы, чтобы лучники могли поражать штурмующих. В более поздние времена стали поступать хитрее. Перед решёткой ставили каменный въезд, да не по прямой, а под прямым углом. С ходу, с разбега тараном не ударишь, надо поворачивать, теряется инерция. И в полу предвратного укрепления не только бойницы для лучников появились, но и щели – смолу кипящую лить. С появлением пушек все ухищрения древних инженеров сошли на нет. Стреляя ядрами в одно место, пушки методично разрушали стены любой толщины.

Ворота – всегда самое слабое место любой крепости, в Европе перед воротами делали подъёмный мост, но на Руси такие мосты не прижились.

Фотий визиту приятеля обрадовался. Поговорили о погоде, о здоровье Александра. Саша чернецу прямым текстом сказал, что летом ожидается нападение татар.

– Да они каждый год набеги делают, отобьёмся с Божьей помощью, – отмахнулся Фотий. – Стены у монастыря прочные, не возьмут окаянные.

– Ворота слабоваты, укрепить бы их, подскажи настоятелю.

– Да кто я такой наместнику указывать?

В общем, и у Фотия понимания Александр не нашёл. Беспечность, самоуверенность, упование на Божью помощь. На Бога надейся, а сам не плошай. Не зря поговорка родилась, не на пустом месте.

Вернулся на постоялый двор, а в трапезной Фадей сидит, Александра дожидается. Обнялись, как старые приятели, совместно потрапезничали, стоялых медов попили, как медовуха называлась.

– Поход спокойно прошёл, да плохо одному. А что не поехал? Чернец от тебя приходил, сказал – немощен ты из-за хвори.

– Упал неудачно, голову разбил, – соврал Александр.

Помнил он, что Фадей с Пафнутием знакомство водит, а десятник из дружины княжеской – его заклятый и тайный враг. Расстались, довольные друг другом.

– Пока лёд на реках стоит, Репьёв ещё одну ходку сделать желает.

– Я поеду.

Поехать не удалось. Через несколько дней резко потеплело, с крыш вода закапала. А потом утром Александр проснулся от странного грохота. Такое ощущение, что пушки палят, но откуда им тут взяться? За завтраком хозяин сказал.

– Лёд на реке лопается. Всё, закончились санные обозы. Теперь развезёт, ни на санях, ни на телеге не проехать.

И точно. На многих улицах грязь непролазная. Прилично только в центре, где мостовые мощены деревянными плашками. А квартал от центра, и завязнешь так, что сапоги в грязи оставить можно. Эх, Русь! Ничего не изменилось за семьсот лет, две беды так и остались – дороги и дураки. Всякое сообщение между городами или деревнями прекратилось. Народ Масленицу широкую отгулял, с песнями, скоморохами, блинами. Распутица долгая выдалась, на месяц. Реки ото льда очистились, но судоходство не возобновилось. Реки разлились, вода несла всякий мусор, упавшие деревья. Ударит такое дерево в корабль и не хуже торпеды пустит его на дно. Если кто и ездил, только верховые. Но и у них лошади грязью забрызганы по самую гриву, после каждой поездки мыть приходится. Саша периодически на конюшню захаживал, Ветерка проведать, почистить его щёткой.

– Застоялся! Погоди немного, грязь подсохнет, тогда прохватим.

Ветерок глазами косил, ушами прядал, как будто понимал. А потом солнце стало жарить так, что за неделю всё высохло. Потянулись в город обозы из села с провизией. Селянам амбары освобождать надо для нового урожая, а у горожан продукты к концу подходят. Всем торговля нужна. Репьёв с походами медлил. Александр, зная о предполагаемом нападении, решил подстраховаться. Всё же меч рыцаря, золото за продажу замка, да и здесь немного серебра скопил. В бой с собой ценности не возьмёшь, а оставить на постоялом дворе – это фактически подарить татарам в виде ценного трофея. Нет уж, самому пригодится. Сначала решил в сторону Суздаля ехать. Но и этот город татарами взят будет. До Белоозера далеко. Собрал всё ценное, в том числе меч, в мешок, на коня сел и помчался в сторону Переяславля. Далеко отъехал, вёрст на пятнадцать. Ближе к вечеру укромное место стал искать. Людям доверять нельзя. Могут к рукам прибрать, а опаснее всего татары, населённые пункты возьмут, ограбив – сожгут. Поэтому, поразмыслив, решил зарыть. Меч смазан обильно, в ножнах лето перележит. Если Александр жив останется, во что верил непреклонно, вернётся и заберёт. А повернётся судьба к нему спиной, так и останется клад на века в землице. Сколько таких по Руси-матушке разбросано! Археологи сотую часть, как не меньше, только обнаружили при раскопках. Так ведь рыли в поселениях, на месте бывших городищ. А сколько их осталось вне?

Свернул с наезженной дороги к реке. На глаза валун попался на берегу, огромный. Примета памятная, не ошибёшься. Мечом дёрн срезал, аккуратно в сторону отложил, затем ямку выкопал, землю ладонями раскидал. Меч в ножны и в мешок. Всё в яму уложил, землёй присыпал, утоптал ногой. Сверху дёрн. Отошёл на несколько шагов. Как будто и нет клада, всё выглядит аккуратно. Осмотрелся по сторонам. Ещё одну примету обнаружил – сосну с раздвоенным стволом. Как от удара молнии. Дело сделано. Назад поехал, в ближайшей деревне на ночёвку остановился на постоялом дворе. Ужин заказал, днём обедать не пришлось. У хозяина спросил, как деревня называется. Хозяин вопросу не удивился, если человек проезжий, откуда ему знать?

– Авдотьино, что на реке Колокше.

– Я про реку не спрашивал.

– Есть ещё одно Авдотьино, но там реки нет. Так и различаем.

Занятно. А ведь незнаючи можно перепутать. Переночевал в незнакомом месте, заперев дверь на засов. Осторожничать стал после двух покушений. А уже в полдень въехал во Владимир. Коня обиходил, поставил в денник на конюшне. А в трапезной Фадей ждёт.

– Куда спозаранку ездил?

– Мелкие дела.

– Другому скажи, коня в конюшне не было.

– По девкам, Фадей, по девкам.