Тамплиеры-2. След варана
Шрифт:
— Сарацины! Слева!
Человек десять верхом ринулись наперерез. Пятеро пеших людей заметались как зайцы. Будь они земледельцами или рыбаками — с чего бы им бежать? Танкред пришпорил коня и помчался за одним из людей. Мусульманин в белых штанах и рубахе и в таком же намотанном на голову тюрбане-платке, сначала попытался увернуться, ныряя между деревьев. Жесткие ветки с серебристыми листьями хлестанули Танкреда по лицу. Понимая, что бежать некуда, сарацин остановился и выхватил из ножен узкий короткий меч. Это его и погубило. Приученный
Двое других сарацинов бросились бежать по крутому склону вверх, и их пришлось снимать из лука. Зато оставшихся двоих легко удалось захватить.
Пытали пленных недолго. Сначала топили в море, окуная в воду с головой, но потом, когда вырезали одному глаз, сразу сдались и наперебой все рассказали. И тот и другой были крестьянами из Каира, мобилизованными Аль-Афдалом для священной войны. Упрашивать не приходилось и пленные выдали все, что на данный момент знали: кто, где, численность и состав войск, и когда планируют нападение.
Оказалось, что визирь Аль-Афдал почти дошел до крепости Ашкелон и оттуда планировал нанести удар по захваченному крестоносцами Иерусалиму. При этом сарацины постоянно твердили: «Джихад, джихад…» Ираклий из Наблуса разъяснил, что это у них вроде мести.
Проехав еще немного вперед, крестоносцы опять наткнулись на разведывательный отряд. Все повторилось снова, как в закольцованном сне, и новые пленные подтвердили слова первых. Еще один встреченный отряд фатимидов оказался конным, и им удалось уйти, оставив лишь дымку пыли. Ждать дальше не имело смысла.
Танкред приказал рыцарю Жерару скакать в Иерусалим во весь опор, взяв запасную лошадь. Готфрид должен был созвать баронов со своими войсками и опередить нападение.
Жерар управился в срок. Почти одновременно с ним на взмыленном коне прискакал гонец от графа Евстафия.
Близилась новая битва.
В этот раз Гуго давал обед у себя. Кроме графа Этьена де Блуа присутствовали еще несколько рыцарей из числа графских вассалов, в том числе Годфруа из Сент-Омера. Все были взволнованы и возбуждены.
В честь прихода гостей Гуго де Пейен распорядился купить и зарезать ягненка, испечь и подать белый хлеб, соленые оливки, вино, сыр и вареные бобы на гарнир. Так много людей было в его доме впервые, и шевалье переживал за свой стол не меньше, чем за грядущую битву.
Говорил почти один граф Этьен.
— Оба барона подтвердили, что к нам движется несметное войско. Их глава — Аль-Афдал разбил лагерь под Ашкелоном. Каждый день армия его растет за счет сирийских отрядов.
— Нужно атаковать? Или укреплять город?
— Наш государь Готфрид решил, что будем атаковать. И, как можно, скорее.
— Доблестное решение.
— Государь призывает собраться нас в Рамле. Как только соберутся все войска, мы ударим по Ашкелону.
— А как же «князь Жинчиль»?
Под «князем Жинчилем» имелся в виду граф Раймунд, так его называли армяне и сарацины.
— Раймунд Тулузский все еще в Иорданской долине. Провансальцы пока отказываются поддержать нас. Государь с патриархом ведут переговоры.
— Раймунд обижен на весь мир. Все из-за башни Давида.
— Его отказ может всех погубить. Лотарингцев не достаточно для решающей битвы.
— Фламандцы поддерживают нас? А Короткие Штаны? Тоже?
— Граф Роберт Фламандский, как истинный рыцарь и христианин, сразу же согласился.
— А нормандец?
— А Короткие Штаны опять чудит понемногу. С важным видом сказал, что дождется своей разведки.
Ох, как это было похоже на Роберта, герцога Нормандии. Решительный в сомнительных авантюрах, он мог упрямиться в очевидном. Но, так или иначе, положение Готфрида выглядело плачевно. Если за Гроб Господень была готова воевать все Европа, то за интересы лотарингского графа проливать кровь никто не хотел.
— Если мы проиграем, христианский мир вновь потеряет святыни Иерусалима.
Повисла печальная тишина. Было слышно лишь, как челюсти пережевывают жесткое мясо.
— Нет, Господь не оставит нас. Не посрамим память погибших.
— Это всего лишь очередное испытание!
— Господа! — граф Этьен поднялся, серьезный, как никогда. — Призываю вас выступить под моим штандартом с войском нашего государя. Выезжаем послезавтра. У вас полтора дня подготовить еду, слуг и доспехи.
Опять пыль, опять жара, опять цоканье подков по каменистой дороге. Если бы не повозки, можно добраться за пару часов — путь до Рамлы километров тридцать. Гуго пришлось прикупить еще несколько ездовых лошадей. В повозку запрягли мула. Сильвен кивал носом в такт скрипу колес, засыпая и рискуя выпасть. Роже и Этьен покачивались в седлах следом. Знойная сонная тишина, обманчиво кажущаяся безопасной. Серые ящерки стремглав бросались из-под копыт, из придорожных кустов высунул и спрятал нос любопытный молодой шакаленок. На минуту обдало прогорклой вонью от застарелого трупа на обочине, и снова — аромат трав.
Пустыня.
До Рамлы добрались во второй половине дня. Конечная крепость, форпост крестоносцев. Рамла по-арабски значит «пески». Правильное название. Высокие стены, белоснежный пик минарета. Редкие деревья почти не давали тень.
В крепости уже было не протолкнуться, и походные шатры разбивали вокруг. К вечеру прискакали гонцы от нормандцев — Роберт Короткие Штаны тоже двинулся в путь.
Готфрид кругами ходил по небольшому залу и нервно потирал подбородок. В общем, Рамла была готова держать оборону. В подземельях был целый бассейн пресной воды — такой большой, что можно было кататься на лодке. Но станут ли фатимиды их атаковать или бросятся на Иерусалим мимо?