Тамплиеры
Шрифт:
Подготовка штурма Тортозы велась в самый разгар активных приготовлений к новому крестовому походу, ведущая роль в котором отводилась духовно-рыцарским орденам. Почти весь 1300 год в Папской курии царили оптимистические настроения – там верили, что захваченный татарским ханом Иерусалим скоро снова перейдет под власть христиан. И такие расчеты имели веские основания – по крайней мере в первой половине 1300 года, когда мамлюки были изгнаны монголами из Сирии и Палестины; однако этот оптимизм оказался преждевременным – уже на следующий год сарацины вернулись.
После утраты базы тамплиеров на острове Руад основные надежды на успешный крестовый поход стали связывать преимущественно с французским королем Филиппом IV, в 1285 году сменившим на троне своего отца Филиппа III, который умер от лихорадки во время крестового похода папы Мартина IV против мятежных арагонцев. Вовсе не желая воевать с собственным дядей,
Как и немецкий император Фридрих II, Филипп IV рано лишился матери. Когда Филиппу было шесть лет, в семье появилась мачеха – Мария Брабантская, а через два года внезапно умер его старший брат Людовик. Пошли упорные слухи, что его отравила мачеха и что она может таким же образом избавиться от других пасынков. Юный принц жил в страхе и никому не доверял, и, как в свое время его дед Людовик IX Святой, он со всей страстью обратился к Богу, прося у него помощи и защиты.
Женившись в шестнадцать лет на подруге детства Жанне Наваррской – она принесла ему в качестве приданого не только богатую Наварру, но и провинцию Шампань, – спустя лишь год Филипп взошел на французский трон. Будучи одиннадцатым членом королевской династии, основанной в 987 году Гуго Капетом, он соответствовал представлениям большинства придворных и церковников того времени о самодержце: на церковном Соборе в Сансе Филиппа назвали «христианнейшим» монархом в Европе, а Жиль Романский заметил, что «в нем больше божественного, чем человеческого».
Набожность Филиппа IV была вполне искренней: он доброввольно налагал на себя различные епитимьи, дабы умертвить плоть, и даже носил власяницу. Высокий и стройный, с прекрасными шелковистыми волосами, бледно-розовой кожей и проницательным взглядом, Филипп IV заслуженно получил прозвище Красивый. Среди современников французский король слыл прекрасным охотником и идеалом рыцаря. Как заметил епископ Памьерский Бернар Сессе, Филипп «действительно был самым очаровательным мужчиной в мире», но за его надменными манерами скрывались бездумность и легкомыслие – он «не умел ничего другого, как уставиться на человека своим неподвижным взглядом, словно сова, которая хоть и выглядит неплохо, но птица бесполезная». Это высказывание епископа стало широко известно и привело к его аресту в 1301 году – Бернара Сессе обвинили в богохульстве, колдовстве, ереси, государственной измене и возмутительной безнравственности. Нынешние историки считают Филиппа более сложной фигурой, но также малопривлекательной – «капризная, въедливо-педантичная, любящая нудно морализировать, лишенная чувства юмора, упрямая, агрессивная и мстительная личность, к тому же постоянно опасавшаяся последствий своих мирских деяний для спасения собственной души».
Брак Филиппа с Жанной Наваррской оказался счастливым: супруга была хорошо образованной и волевой женщиной, с благоговением относившейся к деду своего мужа Людовику IX. У Жанны и ее матери Бланки д'Артуа возникли неприязненные отношения с Гишаром, епископом Труа; и когда она умерла в апреле 1305 года, его обвинили в колдовстве и наведении порчи на королеву. Филипп же, потрясенный потерей любимой супруги, так и остался вдовцом.
Однако Филипп унаследовал не столько дедовские традиции благочестия, сколько традиционные политические методы Капетингов, упорно стремившихся прибрать к рукам соседние княжества и графства – например, Тулузское, как это произошло в результате Альбигойских войн, – а также пытавшихся укрепить королевские права и полномочия за счет дворянства, духовенства и городов. Как современникам, так и более поздним историкам нелегко разобраться, насколько сильное влияние на политику Филиппа IV, пропитанную идеологией абсолютизма, оказывали его советники и министры. Это были представители нового сословия легистов (от лат. legis – закон) – или, по-современному, юристов, – не связанных обязательствами ни с церковью, ни с дворянской знатью, но чье влияние в обществе целиком определялось самим монархом. В 1290-е годы самым влиятельным из них считался Пьер Флот, канцлер и хранитель королевской печати. После смерти Флота в 1302 году его место занял Гильом Ногаре, адвокат из небольшого городка Сен-Феликс-де-Караман в округе Ажен, недалеко от Тулузы.
О происхождении и первых годах жизни Гильома Ногаре известно немного, что заставило некоторых историков заподозрить, будто ему было что скрывать – возможно, свои катарские корни. Отдельные летописцы даже указывают, что его родители и семь
Между современными историками нет единодушия и относительно того, в какой мере Филиппом манипулировали его приближенные и советники, – многие специалисты скло-няются к тому, что Ногаре скорее всего выполнял роль «ответственного контролера», следившего за исполнением королевских распоряжений. Осознание своей роли богоизбранного монарха заставило Филиппа решительно взяться за осуществетвление «предназначенной свыше» миссии. Особое раздражение у него вызывало дерзкое поведение его вассала герцога Гасконского – английского короля Эдуарда I. Во-первых, являясь официально утвержденным главой будущего крестового похода, Эдуард, вполне естественно, считался и лидером среди католических монархов. А во-вторых, экономическая и политическая мощь Англии, как и прочное положение на троне самого Эдуарда позволяли ему уверенно противостоять агрессивной политике Капетингов, проводимой Филиппом Красивым, который упорно стремился расширить свои владения за счет вассалов. В рсзультате такого противостояния вспыхнула война между Францией и английским союзником Фландрией. Благодаря вмешательству Эдуарда I в 1298 году было заключено временное перемирие. Однако в мае 1302 года – когда в Брюгге произошел очередной погром и погибли десятки горожан-французов – Филипп снова ввел туда свои войска, но потерпел поражение в жестокой битве под Куртре. В ходе ее погиб канцлер Пьер Флот.
Эти военные действия потребовали огромных расходов, которые опустошили казну; к тому же еще существовали эязательства поддерживать Папскую курию в борьбе пробив Арагонского королевства – они достались Филиппу в наследство от покойного отца. Общая сумма затрат достигла полутора миллионов турских ливров, поэтому король использовал любую возможность пополнить казну. Были до предела повышены феодальные пошлины и налоги с городов, которые порой приходилось выбивать с помощью силы. Когда же все доступные и законные источники были исчерпаны, советники короля обратили его внимание на весьма обеспеченные, но непопулярные в народе национальные меньшинства. Первыми пострадали осевшие в Париже ломбардские купцы – еще в начале правления Филиппа IV они были его главными банкирами, а в качестве гарантий под кредиты им передавался сбор будущих податей. Купцы подчистую изымали все налоги, что вызывало естественное возмущение и гнев населения. Этими настроениями воспользовались королевские чиновники, изъяв у ломбардцев все деньги и имущество, после чего изгнали их из Франции. Вскоре та же участь постигла и французских евреев-ростовщиков. Чиновники короля конфисковали у них имущество, оставив только незначительные средства для того, чтобы покинуть страну.
В качестве другого хитроумного способа получить дополнительные доходы королю предложили уменьшить вес имевшихся в ходу монет – ливров, су и денье. В результате в период между 1295 и 1306 годами королевский монетный двор снизил реальную стоимость всех находившихся в обороте денег. По завершении этой «искусственной девальвации» Филипп IV радостно предложил подданным вернуться к «полновесным и добрым» деньгам времен Людовика IX. К тому времени все французские монеты «похудели» на две трети, что вызвало в столице бунт, от которого «король-изобретатель» укрылся в резиденции тамплиеров – парижском Тампле.
Но король не успокоился – он захотел добыть средства за счет повышения церковных податей. По закону это мог сделать лишь сам римский папа, однако английский и французский короли дерзнули на этот шаг без его разрешения. Тут следует добавить, что еще в 1296 году попытка папы Бонифация VIII примирить между собой Англию и Францию резко настроила против него Филиппа Красивого. Теперь же специальной буллой «Сlerico laicos» Бонифаций подтвердил жесткий запрет светским властям взимать налоги с церковных доходов. В ответ Филипп наложил эмбарго на вывоз любых денежных средств из Франции в римскую курию. Поскольку папа крайне нуждался в этих деньгах, ему не оставалось ничего другого, как пойти на попятную, а свое примирение с французским монархом он закрепил в августе 1297 года, официально провозгласив Людовика IX, деда Филиппа IV, святым.