«Танатос» палас отель

Моруа Андре

— Вы не думаете, что уже этой ночью… — спросил Жан, помогая ей накинуть на плечи меховой палантин. — Вы не думаете, что сегодня…

— О нет, — быстро сказала она. — Вы ведь только что приехали!

— А вы… Вы здесь давно?

— Два дня…

Они попрощались, условившись завтра пойти в горы.

Утром солнце залило ярким светом все вокруг. Жан Монье принял ледяной душ и поймал себя на том, что подумал: «Как хорошо жить!» Он тут же вспомнил, что понятие «будущее» укладывается для него в слова: «несколько

дней»… Он вздохнул.

— Уже 10! Клара ждет!

Он быстро надел белый костюм и сразу почувствовал себя легко и спокойно. Возле теннисного корта Жан увидел Клару. На ней тоже было белое платье.

— Интересно… Вы расскажете мне? Как вы спали?

— Благодарю, отлично. Я даже подозреваю нашего дорогого директора: не подсыпают ли нам снотворного?

— Ну что вы, — рассмеялся Жан. — Я тоже спал, как новорожденный, и абсолютно нормальным сном. А сейчас совершенно свеж.

И добавил:

— И совершенно счастлив!.. Она посмотрела на него, улыбнулась, но ничего не ответила.

— Пойдемте по этой тропинке, — предложил Жан. — И расскажите мне историю этих двух австриячек. Будьте моей Шехерезадой!

— Я не думаю, что в нашем распоряжении тысяча и одна ночь…

— Да, наши ночи, к сожалению…

— Это две сестры. Близнецы. Росли вместе. Когда им исполнилось по 18 лет, встретили одного венгра из аристократической семьи, очень красивого и талантливого: он хорошо играл на скрипке… Обе до безумия влюбились в него. Через несколько месяцев он сделал предложение одной из них… Другая в отчаянии пыталась утопиться, но неудачно. Тогда сестры приняли решение вместе уйти из жизни. И вот в этот день они, как вы и как я, получили письмо из «Танатоса»…

— Это же сумасшествие! Они молоды и красивы. Немного терпения, и они…

— Мы все здесь потому, что нам не хватает немного терпения, — меланхолично ответила Клара. — Кто-то хорошо сказал, что у каждого из нас всегда найдется достаточно мужества, чтобы перенести чужое несчастье!..

Целый день клиенты «Танатоса» могли видеть мужчину и женщину в белых костюмах, гулявших по аллеям парка, возле скал и обрывов. В отель они вернулись, когда уже совсем стемнело, и садовник-мексиканец, увидев, что они обнялись на прощание, отвернулся, улыбнувшись.

…После обеда, в маленьком салоне, Жан Монье что-то шептал Кларе Кирби-Шоу, и было заметно, что его слова волновали ее. Потом, прежде чем вернуться в свою комнату, он прошел в кабинет директора. Генрих Боэрстехер сидел за письменным столом, склонившись над большим черным гроссбухом. Он проверял счета и красным карандашом время от времени ставил кресты на фамилиях клиентов.

— Добрый вечер, мосье Монье! Чем могу быть полезен?

— Вы действительно можете оказать мне большую услугу, repp Боэрстехер. То, что я вам скажу, конечно, удивит вас. Мое внезапное решение… Но такова жизнь!.. Короче, я хочу сказать вам, что я передумал: я не хочу умирать!..

Генрих Боэрстехер поднял глаза:

— Это

серьезно, мосье Монье?

— Я знаю, — сказал француз, — что покажусь вам несолидным человеком, но разве не естественно, что, когда меняются обстоятельства, мы меняемся сами и меняем свои решения? Восемь дней назад, когда я получил ваше любезное письмо, я был в отчаянии, не верил тогда ни в жизнь, ни в людей… А сейчас все изменилось… Благодаря вам, дорогой директор!

— Благодаря мне?

— Да, потому что это чудо совершила женщина, с которой вы меня познакомили… Клара Кирби-Шоу… Прекрасная женщина!..

— А что я вам говорил!..

— Она очаровательна и мужественна!.. Когда я рассказал ей свою трагедию, она согласилась разделить со мной все предстоящие трудности. Вас это удивляет?

— Нисколько. Я привык к подобным превращениям. Я очень рад, мосье Монье, очень рад. Вы так молоды!

— Значит, вы не имеете ничего против, если я… если мы с Кларой завтра утром уедем в Диминг?

— Мистрис Кирби-Шоу уезжает вместе с вами?

— Да, конечно. Она сама вам скажет об этом. Мне остается решить с вами еще один деликатный вопрос… Эти триста долларов, которые я уплатил в кассу отеля, — все, что я имею. Смогу ли я получить хоть что-нибудь обратно, чтобы купить билет и…

— Мы вполне порядочные люди, мосье Монье, честно выполняем свои обязательства и никогда не получаем с наших клиентов деньги за те услуги, которые им не оказываем. Завтра утром кассир даст вам счет — по двадцать долларов за каждый день пребывания в отеле. Все остальное…

— Вы очень любезны, герр Боэрстехер! Я всю жизнь буду вам благодарен. Ведь я обрел новое счастье, новую жизнь!..

— Всегда к вашим услугам, мосье Монье!

Герр Боэрстехер внимательным взглядом проводил удалявшегося Жана Монье и нажал кнопку звонка.

— Пришлите ко мне Саркони!

Через несколько минут в кабинете появился итальянец.

— Вы меня звали, сэр? — спросил он учтиво.

— Да, Саркони. Сегодня в два часа ночи дашь газ в комнату 113.

— Сначала снотворный, потом?..

— Думаю, что снотворный не потребуется. Мосье заснет хорошо. Дашь сразу смертельный… На сегодня все. А завтра, как мы уже говорили, дашь газ этим двум маленьким из № 17.

Едва Саркони ушел, в кабинет постучала Клара.

— Войдите! А, это ты? Прекрасно. Я только что хотел тебя вызвать.

— Надеюсь, я заслуживаю похвалы? Работа сделана чисто?!

— Очень, очень быстро! Я учту это!

— Значит, сегодня ночью?.. Бедный малый, — сказала она. — Он очень романтичен…

— Все они романтичны!

— Ты жесток…

— Жесток?! Именно в этом я и вижу гуманность.

Генрих Боэрстехер заглянул в свою черную книгу.

— Завтра ты отдыхаешь. А послезавтра у тебя новое задание. Снова банкир. Но на этот раз швед. И не такой молодой.

— А мне чем-то все-таки понравился этот француз, — сказала Клара задумчиво.