Танцуй как звезда!
Шрифт:
У Леры разом испортилось настроение: она уже понимала, что денег у неё не хватит. Но Роман, улыбаясь, вертел в руках чёрные туфли на изящном полукаблуке с очень длинным ремешком, который явно должен был охватывать щиколотку.
– Вот! Самое оно! Вот эти, тётя Катя, мы возьмём! – повернувшись к Лере, он пояснил: – У меня мама только в таких танцевала! Лучше быть не может! Сколько с нас?
– Семь четыреста, Ромочка.
Лере показалось, что на неё рухнул сверкающий потолок «Стелиты».
– Ромка… Лагутин, ты с ума сошёл? Я не могу! У меня таких денег нет!
– У меня есть, – спокойно сказал он, засовывая руку в карман куртки. – Выписывайте, тётя Катя. Лер, а ты сядь пока, померь.
– Я не буду мерить! – громче повторила она. – Я не могу их купить!
– Я заплачу, – оглохла, что ли? – повысил и он голос. – Вот, садись сюда, снимай сапог и мерь туфли! До ночи нам тут торчать?
Лера молча, изумлённо смотрела на него, забыв даже рассердиться. Таким тоном с ней не разговаривал даже отец, когда она являлась с дискотеки на полтора часа позже обещанного. У них в семье вообще не принято было кричать друг на друга и командовать. Однако растерянность прошла быстро, и от горячего возмущения у Леры перехватило дыхание.
– Лагутин, – тихим голосом сказала она. – Ты, я вижу, меня не понимаешь. У меня – нет – денег – на такие – туфли! Просто нет!
– Это ты меня не понимаешь! – заорал он так, что полмагазина немедленно обернулось к отделу обуви. – Сказано тебе – я заплачу!!!
– А ТЫ МНЕ КТО?! – медленно спросила Лера. – Кто ты такой, чтобы за меня платить? Не много ли берёшь на себя? И какое ты имеешь право на меня орать? И приказывать мне, как… как муж какой-нибудь! Что ты себе в голову взял, Лагутин, а? В общем, знаешь что?.. Ну тебя! Я ухожу! Будут тут мне ещё всякие…
Она хлопнула ни в чём не повинной туфелькой о прилавок и сломя голову вылетела из отдела обуви.
– Лерка! Стрепетова! Стой!!! – встревоженно крикнул Роман ей вслед. Но Лера уже выскочила из магазина, перебежала улицу под отчаянные гудки машин и вскочила в отходящую маршрутку, хлопнувшись на сиденье рядом с водителем. И только сейчас вспомнила, что оставила все свои деньги на прилавке с обувью.
К счастью, водитель маршрутки оказался человеком понимающим и не позволил девушке в незастёгнутом пальто и с полными слёз глазами выскочить из маршрутки.
– Сиды уже! Бэз денег довезу! Вах, и кто только таких красавиц до слёз доводыт! Убивать их надо…
Лера не смогла даже поблагодарить его: в горле стоял горький комок. Нужно было любой ценой дойти до дома и не разрыдаться на глазах у всей улицы. Лера сама не помнила, как перешла двор, как поднялась на лифте, как открыла квартиру, с трудом попав ключом в замок. Глаза застилали слёзы, пальцы дрожали. Прямо в пальто Лера вбежала в пустую комнату, упала навзничь на кровать и разрыдалась. А через пять минут с ужасом поняла, что не может остановиться: началась настоящая истерика.
«Дурак… дурак… Ещё орать на меня он будет! На весь магазин! Взял моду, тоже ещё… Ишь, платить он за меня вздумал! Совсем обнаглел! Первый раз на свиданку позвал – и сразу же… Никогда больше, ни за что… Пропади он пропадом, очень нужно…»
Слёзы хлестали, как из прорванной трубы. Лера едва смогла вытащить себя на кухню и кое-как напиться там из-под крана. Но даже это не помогло, и она ещё долго сидела на табуретке, уронив голову на стол, икая, всхлипывая и вытирая мокрым насквозь полотенцем глаза. Всхлипы уже шли на убыль, когда Лера вдруг вспомнила, как шла сегодня по улице, словно последняя дура, в вывернутом пальто. И вновь взревела белугой, в ярости швырнув полотенце в стену.
«Сама виновата, идиотка ненормальная… Завтра он ещё в школе об этом расскажет, все классы над тобой хохотать будут! Так и надо! В другой раз соображать будешь, с кем встречаться! Права Глушко была, бандит и хули…»
Страдания Леры прервал телефонный звонок. Воистину, Светка Глушко была тем самым чёртом, который появляется всякий раз, когда его поминают.
– Стрепетова, ну как? Давай рассказывай! Купила туфли? Как Лагутин себя вёл? Чего молчишь-то, с тобой всё в порядке?!
– Замечательно он себя вёл, – похоронным голосом отозвалась Лера, стараясь не хлюпать носом прямо в трубку. Со Светки вполне сталось бы срочно примчаться для проведения спасательных работ. – Туфли – нет, не купила. Денег таких нет.
– Дорогие, да? – расстроилась Глушко. – Так может, тебе одолжить? У меня пятихатник в заначке лежит, мамка не знает! Как же ты без туфель танцевать-то будешь? А помнишь, в «Колесе любви» Астарта босиком танцевала? Может, и тебе так попробовать? Что?.. Слушай, а что у тебя голос такой странный?
– Всё хорошо, это я заснула, – соврала Лера. – Ночью-то не спала…
– А, ну, спи тогда, спи! – в трубке послышались короткие гудки. Лера с облегчением перевела дух, осмотрелась – и тяжело поднялась из-за стола. Пора было прекращать убиваться по разбитой любви. В квартире после суматошных утренних сборов до сих пор царил кавардак, который нужно было ликвидировать.
– Софья Николаевна, я не могу начать заниматься, – твёрдо сказала Лера два часа спустя, стоя на пороге лагутинской квартиры. Дверь, к её огромному облегчению, ей открыла сама старая цыганка. В комнатах оказалось тихо. Похоже, Романа не было дома.
– Я не смогла купить туфли. Извините меня. Может быть, в конце месяца, когда у папы будет зарплата…
– Твои туфли здесь, – спокойно сказала Софья Николаевна, показывая на низкий столик у вешалки. Чёрная кожаная пара – та самая, которую Роман выбрал в «Стелите» – красовалась на полированной столешнице, свесив вниз ремешки. Стоя на пороге, Лера изумлённо смотрела на них. К горлу снова подступили слёзы.
– Девочка, прости моего внука, он весь в мать, – мягко улыбнулась старая цыганка. – Если уж вбил себе что в голову – ничего с ним не сделаешь!
– Всё-таки купил, значит… – пробормотала Лера.
– Купил, принёс и поставил. И сказал, что если ты их не наденешь – выбросит на помойку, а пять тысяч тебе вернёт.
– Да… да что же это такое! – взвилась Лера. – Софья Николаевна! Но вы-то ведь понимаете, что я не могу…
– Я понимаю, – заверила старая цыганка. – Но пойми и ты – он их в самом деле выбросит. С него станется.