Танцуя с ветром
Шрифт:
— Ты так увлеченно изучал гостей, что вряд ли сделал хоть один глоток. Я думаю, немного бренди перед сном тебе не повредит.
— Очень мило с твоей стороны, Рэйф.. Полагаю, ты не прочь узнать, для чего я попросил собрать такую пеструю компанию в Касл Бурн, — ответил Люсьен со смехом.
— Блеск и могущество герцогов Кандовер всегда в твоем распоряжении, Люс. Но, разумеется, мне не терпится узнать, что ты задумал на этот раз.
Герцог разлил бренди и расположился в кресле у камина напротив Люсьена.
— Чем
— Пока ничем. Ты слишком добропорядочен. Покажется странным, если ты попробуешь завязать более тесные отношения с теми людьми, которые меня интересуют. Этой охоты вполне достаточно. Я очень благодарен тебе. Благодаря нашей встрече в твоем замке я завоевал определенные позиции среди «Геллионов».
— Ну, конечно, — присвистнул Рэйф, — а я-то удивлялся, почему ты приглашаешь именно этих людей. Они все — члены Клуба. Почему ты ими заинтересовался? Я всегда считал, что это просто сборище распутников, которые вообразили себя духовными наследниками Клуба адского огня. Но ничего криминального в их занятиях нет.
— Ты прав почти во всем, — согласился Люсьен, — большинство из них — молодые повесы, которых влекут опасности и желание порисоваться. Пробыв в Клубе год или два, они взрослеют, детские забавы перестают их интересовать, и они уходят. Но в Клубе есть еще и узкий круг членов. Их называют «Апостолами», и они, возможно, используют попойки и оргии как ширму, чтобы скрыть свою совсем не безобидную деятельность. Это означает, — продолжал Люсьен, — что в ближайшем будущем мне придется проводить большую часть времени с людьми весьма ограниченными.
— Так все мои гости — «Апостолы»?
— Полагаю, большинство из них. Хотя я и не уверен в этом, — Люсьен нахмурился. — Жаль, что не было брата Родрика Харфорда, лорда Мэйса. Я думаю, что эти двое и их кузен лорд Нанфилд составляют костяк организации. Я хочу добиться того, чтобы лорд Мэйс утвердил меня членом Клуба.
— Ты, конечно, уже знаком с ним? По долгу службы ты обязан знать в Лондоне всех и каждого.
— Не очень хорошо, хотя я и пытаюсь узнать его получше. Я знаком с Мэйсом, но он не из тех, кто близко подпускает к себе. Он всегда подозрителен, а со мной особенно.
— Это естественно, — сухо заметил Райф, — я думаю, у этого дела политическая подоплека, а иначе ты не стал бы им заниматься — Ты прав. Одного политического деятеля шантажировали в связи с каким-то происшествием во время одной из оргий Клуба. К счастью, у него хватило ума обратиться ко мне. Но, возможно, есть и другие жертвы, которые молчат, — Люсьен сосредоточенно смотрел на остатки бренди в бокале. — Кроме того, у меня есть основания предполагать, что кто-то из этой группы передает сведения во Францию.
Рэйф
— Если сказанное тобой — правда, то это омерзительно. Но теперь, когда Наполеона нет, шпион не представляет большой опасности.
— Во время войны один из моих агентов погиб во Франции потому, что кто-то из Лондона сообщил о нем наполеоновской полиции. Было и многое другое, — глаза Люсьена сузились. — Конечно, война закончена, но я еще не готов к тому, чтобы простить и забыть.
— Если этот кто-то — из членов Клуба, то ему остается надеяться только на помощь темных сил, — герцог улыбнулся. — Но и в атом случае, я готов держать пари, что выиграешь ты.
— Конечно, — весело ответил Люсьен. — Ведь я — главный среди падших ангелов. Кому же, как не мне, рассчитывать на помощь ада?
Рэйф коротко рассмеялся, после чего на какое-то время воцарилось молчание.
Наконец, не отрывая взгляда от пламени, герцог спросил:
— Ты никогда не задумывался, сколько сыра мы пережарили в камине в школьные годы? Люсьен усмехнулся.
— Не могу ответить тебе утвердительно. Но теперь, когда ты задал этот вопрос, я не засну до тех пор, пока не сосчитаю.
Внезапно Райф стал очень серьезен.
— Наверное, сознание того, что ты всегда должен знать ответ, очень утомительно.
— Очень, — коротко ответил Люсьен, и улыбка на его лице погасла.
После долгого молчания герцог тихо произнес:
— Один человек не может спасти мир, как бы тяжко он ни трудился.
— Но это еще не значит, что не стоит пытаться, — Люсьен насмешливо посмотрел на своего товарища. — Со старыми друзьями просто беда. Слишком много они знают.
— Это правда, — согласился Рэйф.
— Но в этом также и их достоинство.
— Выпьем за дружбу! — Люсьен поднял свой бокал с бренди и сделал большой глоток. По иронии судьбы, он сам и трое его лучших друзей получили прозвище «Падшие ангелы». Это случилось после того, как они окончили Оксфорд и обосновались в Лондоне. Если не считать его самого, то все они были самыми достойными людьми. Когда трагедия омрачила детство Люсьена, его спасли жизнерадостность и доброта Никласа, спокойное понимание Рэйфа и отзывчивость Михаэля. Если бы их не было рядом с Люсьеном, одиночество и чувство вины поглотило бы его целиком.
Он понимал, насколько ему повезло с друзьями. И некого было винить в том, что даже такая крепкая дружба не могла успокоить его истерзанную душу.
Осушив бокал, он вспомнил то, что случилось в холле.
— Мне пришлось разнимать Родрика Харфорда и одну из твоих горничных — Китти. Лорд хотел несколько расширить круг ее обязанностей, а девушка не соглашалась.
Рэйф поморщился.
— Харфорд — болван. Надеюсь, мне не придется приглашать его еще раз. Даже для такого друга, как ты, мне трудно будет это сделать. С девушкой все в порядке?