Танцуя с ветром
Шрифт:
— Буду стараться.
Он хотел что-то добавить, но замолк, пораженный неожиданным зрелищем. Позади Мэйса стоял деревянный насест, на котором переступала с ноги на ногу огромная серая птица.
— Как зовут вашего друга, кто он? Тонкие губы Мэйса растянулись в подобие улыбки.
— Это Джордж, гриф, в честь которого и названо это место. Хозяин таверны был когда-то актером, а теперь он сдает эту птицу в аренду театру, когда тому требуется нечто подобное. — Он с восхищением посмотрел на грифа. — Производит сильное впечатление,
— Безусловно, он создает потрясающую атмосферу.
Появилась Салли с кувшином в одной руке и кружкой в другой. Она со стуком поставила кружку перед Люсьеном.
— Получай, красавчик. Попробуй-ка дьявольского пунша, — с этими словами девушка, покачивая бедрами, удалилась. Хотя служанка все время отводила глаза, а лицо прятала под ярко-красными крашеными волосами, Люсьену удалось разглядеть, что девушка наложила на кожу такой толстый слой краски, как будто пыталась скрыть следы оспы. Излишняя предосторожность. Никому из мужчин и в голову бы не пришло заглядывать ей в лицо.
В кружке оказался горячий эль, смешанный со спиртом.
— Теперь я понимаю, почему этот напиток называют дьявольским, — заметил Люсьен. — Он обжигает, как адский огонь.
— После двух кружек вы сможете декламировать священное писание задом наперед, — ответил Мэйс с сардонической усмешкой.
— Или мне будет это казаться, что, впрочем, одно и тоже. А она, — Люсьен кивнул в сторону служанки, — тоже бывает на ваших церемониях? Она прямо живчик.
Глаза Мэйса сузились.
— А что вы знаете о наших церемониях?
— Ходят слухи, что «Геллионы» переодеваются средневековыми монахами. После церемонии каждый монах выбирает себе партнершу среди «монашек», на роль которых приглашают лучших лондонских проституток. Говорят, что иногда среди «монашек» попадаются и дамы из общества, которые решили поразвлечься. — Люсьен усмехнулся. — Я слышал, однажды, когда «монах» и «монашка» сбросили одежды, выяснилось, что это муж и жена.
Густые брови Мэйса сошлись на переносице.
— Вы прекрасно информированы.
— Если половина членов Клуба пьют как извозчики, трудно сохранить что-либо в тайне, — Люсьен слегка улыбнулся. — То, что я слышал о вашем обществе, показалось мне забавным. Жизнь стала в последнее время на редкость тоскливой и однообразной. Вот я и решил принять приглашение вашего брата.
— Мы делаем все возможное, чтобы разогнать тоску, — Мэйс разглядывал Люсьена с откровенным скептицизмом. — Родрик сказал, что вы хотите к нам присоединиться. Я был удивлен. Вы производите впечатление утонченного человека.
Вы уж слишком денди, чтобы общаться с такими, как мы.
— Люблю контрасты. И интриги, — Люсьен на мгновение замолчал. — Но самое главное, люблю обманывать чужие ожидания.
Мэйс слабо улыбнулся.
— Значит, у нас есть нечто общее.
— У нас много общего, я думаю. Я слышал, вы увлекаетесь механическими игрушками.
Мэйс
— Вы когда-нибудь видели что-то подобное? Посмотрите через отверстие в узкой части.
Мэйс поднес конус к глазам и заглянул внутрь. От восторга у него перехватило дыхание.
— Потрясающе. Наверное, там вставлены линзы, которые разбивают то, что мы видим, на множество маленьких картинок.
— Вы правы, — Люсьен достал второй конус и посмотрел через него. Мгновенно комната превратилась во множество картинок, на каждой из которых была точно такая же комната.
— У меня есть знакомый ученый, который изучает насекомых. Он сказал мне, что у стрекозы фасеточные глаза, и она должна видеть окружающее именно таким образом. Это показалось мне очень любопытным, и я постарался воспроизвести эффект. Линзы изготовил по моему эскизу шлифовальщик, и я собрал их, назвав приспособление «Линзами стрекозы». Ничего лучшего мне в голову не пришло.
В этот момент в поле зрения Люсьена попала Салли. Перед ним одновременно закачалась дюжина пышных бюстов и дюжина осиных талий. Он зажмурился. Эффект был слишком силен.
— Вы делаете и другие механические диковинки? — спросил Маис.
Люсьен отвел «Линзу стрекозы», и Салли предстала перед ним в единственном числе.
— Я конструирую и собираю механизмы сам. Но у меня есть серебряных дел мастер. Он изготовляет мне корпуса.
— Я делаю то же самое, — сказал Мэйс, заговорщицки улыбнувшись. — Многие годы я работаю над коллекцией механических игрушек. Она уникальна. Может быть, я покажу вам ее.
Когда Мэйс попытался вернуть игрушку, Люсьен остановил его.
— Оставьте ее себе, если хотите. Я сделал несколько таких.
— Спасибо, — Мэйс взглянул на Люсьена с благодарностью. — Хотите присутствовать на нашем ритуале?
Успех.
— Я был бы в восторге.
Мэйс поднял конус и стал изучать Салли.
— Слишком пышная дамочка. Девица, которая обычно тут прислуживает, мне больше по вкусу. Она стройнее и не так вульгарна.
— Ив этом мы похожи.
Какой-то человек подошел к Мэйсу, и Люсьен уступил свое место. Стоя с кружкой в руке, он разглядывал окружающих.
Большинство «Геллионов» напоминали ему студентов Университета, скорее невоспитанных, чем порочных. В другом конце комнаты совершенно пьяный молодой человек расстегнул свои бриджи и обратился к служанке:
— Смотри, Салли, что я припас для тебя. Бросив быстрый взгляд, она парировала:
— Видела и получше.
Под дружный хохот побежденный застегивал штаны. Служанка гордо удалилась.
Посмеявшись, Люсьен переключил свое внимание на более зрелых «Геллионов». Среди них были самые известные лондонские распутники. Некоторые из них сидели вместе. К одному из таких столов его подозвал сэр Джеймс Уэстли.