Танцующая с Ауте. Трилогия
Шрифт:
Мне стало дурно.
Сергей, однако, отнюдь не терял времени даром. Он, даже готовясь к отражению штурма, продолжал дирижировать нашими силами.
Успел. Поймал тот короткий момент уязвимости, когда крепости вынуждены были на несколько минут если не убрать, то хотя бы ослабить свою защиту, чтобы выпустить более мелкие корабли. Мы атаковали. Непонятно когда успевшие собраться и построиться оливулские эскадры накинулись на противника, тратя последние запасы оружия и энергии, чтобы достать как можно больше и как можно дальше. Все перепуталось. Перепало даже самим крепостям, боявшимся открыть шквальный огонь, чтобы не зацепить своих. А живые кораблики держались, держались под атаками, которые давно уже должны были расплавить их в облачка газа, — и дымились, рассыпались пеплом талисманы-обереги, спешно навешанные перед боем на обшивку... э-э... на шкуры эсминцев.
Звон разбитого стекла, блеск стали. Воины из Атакующих, защищенные лишь собственной магией, разрезали пустоту космоса и вошли в хаос битвы тремя ровно построенными боевыми крыльями, где-то по сотне воинов в каждом. Я, не мудрствуя лукаво, начала отправлять им энергию Источника: все равно не знаю, как этой силищей пользоваться, авось профессионалы найдут ей какое-нибудь применение... Разобраться в происходящем вообще стало невозможно: технология и магия, холодное совершенство сложных сплавов и безграничная гибкость живой плоти. Смешалось все. Такой грандиозной свалки Ойкумена, кажется, давно не видела.
Лидеры ристов без колебаний жертвовали более мелкими силами, чтобы добиться победы. А мы... мы, наверно, тоже смогли бы подготовить для них парочку «сюрпризов», решись мы стоять до конца. До того самого, победного, когда уперся и так до последней капли крови...
Ага, щас.
Мы с Сергеем переглянулись, и я отрицательно качнула ушами. Нет. Уводи людей. Защитные заклинания и так уже почти пробиты, не говоря уж об энергетических экранах и прочей человеческой дребедени. Скоро торпеды с ядерными начинками и хищные лучи лазеров начнут впиваться в беззащитную плоть живых кораблей...
Оливулцы отходили. Грамотно, спокойно, по приказу. Боевые крылья клана Витар прикрывали отступление, принимая пока огонь на себя и даже пытаясь огрызаться. Вот десяток воинов сообща составили что-то смутно напоминающее заклинание Зеркала и целую секунду посылали все, что в них пуляли ристы, обратно к хозяевам... Профи, что тут скажешь. Но боевых талисманов мы в этой заварушке извели огромное количество. Ладно, такого добра в закромах хватает. Даже я сама, уж на что бездарна, иногда баловалась их созданием.
Наши силы отступили. Рассыпались в разные стороны, точно предлагая пиратам начать преследование. Наученные предыдущем опытом, ристы в погоню не сунулись. Соорудив что-то вроде атакующего построения, деловито направились в неизвестном направлении.
— Куда это они намылились? — В голосе моем звучало вполне понятное изумление. На бегство резвое продвижение ристов никак не походило.
Вообще-то я ожидала, что противник, обнаружив, что путь к Эль-онн закрыт, просто смоется с поля боя. Я бы сама так и сделала: какой смысл драться, если главный приз кто-то уже спер? Ристы оказались упорней: все двадцать часов, что мы жалили их, давя на психику, доблестные пираты сотрясали Вероятности в попытках прорваться к заветным Небесам. Увы, тут уже была епархия сильно рассерженных дараев. Да, выступать в открытую, не соблюдая хотя бы видимость легендарного нейтралитета (Сергарр, похоже, даже собственными соотечественниками воспринимался как вещь в себе, от Эйхаррона не зависящая, и потому творил, что хотел), арры не смели, но вот запечатать все, что можно... Никакой конкуренции от каких-то там дарай-блоков Эйхаррон терпеть был не намерен.
Итак, к Эль-онн ристам путь закрыт. Так куда же они двинулись?
Первым, разумеется, понял Сергей:
— К Оливулу. — И в голосе его не было удивления.
О Ауте... Оливул. Империя, где меня лишь в официальных документах, скрипя зубами, именуют императрицей. Десяток терраформированных планет, орбитальные леса, живые космические станции, очень компактно сосредоточенные в районе затрудняющих космические путешествия физических аномалий. Люди, ненавидящие и боящиеся меня. Мои люди.
Возможности и решения проносились в моей голове с такой скоростью, что само время замедлилось, почтительно уступая дорогу стимулированному имплантантом разуму истинной Хранительницы.
Остановить нашествие? Можно. Мы не подошли даже к примерному пределу наших возможностей. Собрать флот, начать наконец воевать по правилам, прекратив тактику пчелиного роя. Оливулцы, зная, что за их спинами империя и отступать некуда, завалят даже двух «Вулканосов-VI», но вот останется ли после этого от них самих что-нибудь?
Прибегнуть к некоторым экзотическим возможностям, имеющимся в распоряжении Хранительницы Эль-онн? За долгие тысячелетия эль-ин накопили достаточно богатый арсенал всевозможных гадостей, которые можно было бы применить и в данном случае. Эль-э-ин, быть может, самое мощное, но отнюдь не единственное из наших орудий... Кое-какие из хранящихся в том же клане Изменяющихся талисманы... Да хотя бы меч Л'Риса! На что хотите спорю, что смогу высвободить запаянный в него Вероятностный Шторм... где-нибудь внутри этих так прекрасно защищенных крепостей.
Но все это не то, не то... Все это предполагает бойню. А мне нужна... Мне нужны сердца и души.
Сердца и души оливулцев, которым пора бы уже усвоить, что они теперь подданные Эль-онн, и в соответствии со старой пословицей «расслабиться и получать удовольствие».
Сердца и души арров, которым пора бы уже начать воспринимать эль-ин как равных.
Сердца и души ристов и прочие «неофициальные» структуры, которые должны понять, что эльфийки — не выгодный товар для торговли рабами.
И всей Ойкумены, которой надо бы перестать видеть в нас не то абстрактно-таинственную угрозу, против которой должно сплотиться все человечество, не то оголтелых дикарей, не достойных внимания.
Это война за умы и мысли людей. А значит, надо пользоваться оружием, которое прежде всего будет действовать на их дух. А уже потом на плоть. И бойня здесь совершенно не поможет.
Я посмотрела на Сергея. Сергарра. Моего риани. Человека-легенду. Человека-воина. Каким-то невероятным, удивительным образом сумевшего даже за четыреста лет бесконечных сражений и бесконечной политики остаться именно человеком. Сохранившим себя. Сохранившим свою честь. Свою душу, не превратившуюся, как у того же Аррека, или у моего Учителя, или у Зимнего, в комок замерзшего дерьма, осколками льда сверкающего через бойницы холодных глаз. Ауте, я должна была бы его бояться. Моего собственного риани. Но не боюсь.