Танцующая с лошадьми
Шрифт:
– Je suis le Grand Dieu. – (Она выпрямилась.) – Mademoiselle, – серьезно сказал он низким голосом, – vous ne pouvez pas entrer ici. C’est Le Cadre Noir. C’est pas pour… [89]
– Я должна выступить перед вами, – перебила она его. – Je… je dois monter mon cheval pour vous. – Она видела, что другие наездники остановились и смотрят на нее. – Я не могу вернуться. Позвольте мне показать, как я езжу.
– Мадемуазель, мне жаль, но это место не для вас. – Он поднял руку. – Вы и ваша лошадь не в состоянии…
89
Я
Она заметила еще одного мужчину, который говорил по рации, возможно, вызывал охрану. Ее охватила паника. Она порылась в кармане и достала фотографию Пап'a.
– Monsieur! Regardez! C’est Henry Lachapelle [90] . Вы его знаете. Он был здесь. – Она держала фотографию у него перед глазами, рука дрожала. – Вы его знаете!
Он остановился, взял у нее снимок. Мужчина с рацией что-то быстро говорил, показывая на нее.
– Анри Лашапель? – повторил он, рассматривая фото.
90
Месье! Взгляните! Это Анри Лашапель (фр.).
– Mon grandp`ere [91] . – В горле у Сары образовался ком. – Пожалуйста! Пожалуйста! Он сказал, что мне надо приехать сюда. Пожалуйста, позвольте мне показать вам, как я езжу!
Старик обернулся, посмотрел на других всадников, потом снова на фотографию. К нему быстрым шагом подошел мужчина с рацией в руке. Он что-то прошептал старику на ухо и показал на рацию.
Оба взглянули на нее.
Старик смотрел на нее оценивающе.
– Ты приехала сюда из Англии? – медленно произнес он.
91
Мой дедушка (фр.).
Она кивнула, затаив дыхание.
Он покачал головой, будто не мог ничего понять.
– Анри Лашапель, – прошептал он.
Потом медленно пошел прочь. До блеска начищенные черные сапоги поднимали облака песка. Сара сидела прямо, не зная, что делать. Он дает ей понять, что разговор закончен? Она видела, что человек с рацией следует за ним. Потом увидела, как они жестами попросили всадников отступить назад и выстроиться по бокам арены.
Grand Dieu встал в дальнем конце огромной арены. Он долго смотрел на нее, потом скомандовал:
– Commence [92] .
Возникла какая-то путаница: гид, видимо, неправильно понял и повел их на открытую арену, но после новых переговоров по рации они повернули назад. Наташа едва поспевала за Маком, от ходьбы по булыжнику на высоких каблуках на ногах появились волдыри. Она пыталась не поддаваться эйфории.
– Может оказаться, это не она, – сказала Наташа Маку, стараясь сохранять спокойствие.
Он поднял бровь:
– Как ты думаешь, сколько английских девочек к ним приезжает?
92
Начинайте (фр.).
Гид подал им знак. Они шли быстрым
– Ici, Madame [93] , – сказала она, кивнув. – Она в Grand Man`ege des 'Ecuyers. Это наша профессиональная арена.
Когда Наташа поравнялась с ней, она улыбнулась, сделав большие глаза:
– Она приехала из Англии? Одна? C’est incroyable, eh? [94]
93
Сюда, мадам (фр.).
94
Невероятно, да? (фр.)
– Да, – согласилась Наташа. – И вправду невероятно.
Они снова оказались в главном фойе с фотографиями, где было представлено славное прошлое. Открылась еще одна дверь, и она увидела, что Мак впереди нее резко остановился. Все замолчали. Здание было внушительных размеров – настоящий памятник искусству верховой езды. На широкой арене черными точками выделялись одетые в униформу всадники. Как ожившая картина старого мастера, подумала Наташа. Будто они перенеслись на пять веков назад. Мужчина с рацией прошептал что-то девушке, и она жестом велела следовать за ней к местам для зрителей внизу.
– Таш, посмотри. – Мак потянул ее за рукав.
Наташа посмотрела, куда он показывал, спускаясь за ним по ступеням.
Сара очень медленно ехала к центру арены. Ее конь, резвое, здоровое, лоснящееся животное, каким она помнила его по Кенту, был покрыт ссадинами и грязью. Колени замотаны самодельными бинтами, в хвосте колючки. Глаза ввалились от усталости. Но Наташа смотрела на Сару: девочка была так бледна, что казалась неземным духом. Один глаз практически не виден из-за синяка, спина и правая нога в грязи. Она казалась слишком маленькой по сравнению с огромной лошадью. Худые руки покраснели от холода. Она не обращала внимания на все это, полностью сосредоточившись на том, что делала.
Неподалеку стоял немолодой мужчина с неестественно прямой спиной, в черном мундире и бриджах. Он смотрел на Сару. Она пустила Бо рысью, потом легким галопом, делая небольшие элегантные круги вокруг безучастно наблюдавших всадников. Наташа не могла отвести от Сары глаз. Девочка была не похожа на себя, казалась более хрупкой и старше своих лет. Лошадь перешла на рысь, потом стала двигаться по диагонали огромной арены. Она по-балетному выбрасывала ноги, словно каждый шаг на мгновение повисал в воздухе. Потом распрямилась, замедлилась, пока не стала делать движение, стоя на месте.
Лицо Сары превратилось в маску сосредоточенности, напряжение было видно по теням вокруг глаз, по сжатым челюстям. Наташа наблюдала за мельчайшими движениями каблуков, за едва заметными сигналами, которые Сара посылала поводьями. Она видела, что лошадь слушала, принимала сигналы и подчинялась, даже несмотря на усталость. Наташа совершенно не разбиралась в лошадях, но осознала, что стала свидетелем чего-то необыкновенно красивого, достижимого только годами строжайшей дисциплины и непрерывной работы. Она поглядела на Мака, сидевшего рядом, и поняла, что он тоже это видит. Он подался вперед, не сводя глаз с девочки, будто желал ей успеха.