Танцующая среди ветров. Любовь
Шрифт:
Красота и достаток присутствовали здесь повсюду. Начиная от пола из ценной эльфийской древесины, а в сортах этого продукта лорд Гарнет научил разбираться чуть ли не с закрытыми глазами, и заканчивая одетыми с иголочки служащими столичной имперской резиденции. На стенах — расшитые драгоценными камнями картины, в вазонах из цельного желтого мрамора — дивные растения. Изящные, воздушные лестницы, инкрустированные позолотой и перламутром. Я бы с удовольствием остановилась рассмотреть все до мельчайших подробностей, но мой конвой одним только видом отбивал желание лишний раз повернуть голову в сторону.
Вскоре мы спустились на несколько этажей вниз. По
Совершенно точно мы двигались, но из-за атмосферы отчужденности, сложно было определить, в каком направлении и как долго происходило перемещение. Сияя белизной, вновь вспыхнул потолок, пришлось зажмуриться, привыкая. Двери распахнулись, и мы покинули странную комнатку, сразу попадая в круглый зал без окон. Вдоль стен тянулось несметное количество стеллажей, поделенных на сектора. Каждому сектору соответствовали определенные размеры ячеек, заполняющих пространство между полок. В центре стояло некое подобие трибуны с толстенным фолиантом на ней. Сложилось впечатление, что Альтамус здесь не впервой, ниор уверенно направился к одному из отделений хранилища.
— Не хочешь взглянуть на гримуар? — раздался позади меня голос Корвина.
— Думаю, в нем не осталось ничего способного пролить свет на личности похитителей или направление, в котором умыкнули документ. Я прав? — Глава Тайной Канцелярии, теперь с интересом следящий за действиями племянника, недовольно скривил губы
— Прав.
— Кстати, а что именно умыкнули? — Корвин потемнел в лице и с досадой в голосе ответил:
— Манускрипт Триединства.
— Умертвие вонючее, я не ослышался? Из имперского хранилища пропал самый древний трактат, датированный началом ведения хроник от сотворения миров? Ну что сказать, поздравляю. В такой… эээ, — тут Альт покосился на меня и, видимо, передумал озвучивать крутящиеся на языке мысли, а лишь дипломатично закончил: — глубокой луже я ваше ведомство еще не припомню.
Глава этого ведомства расстроено махнул рукой на племянника.
— Знаю, без тебя тошно. Что делать-то? Ведь ни одной зацепки не оставили.
— Ну, одно направление я уже подсказал, копай среди своих. Кто-то слил засекреченные данные, иначе сюда никак не пробраться. А в остальном… Вероятно, теперь стоит ожидать локального конца света, и это в лучшем случае.
— Не драматизируй. Тут хранилась только часть манускрипта, та, где упоминалось о балансе.
— Самая интересная, между прочим, часть. — Недовольно уточнил Форт Абигайл, подходя к нам.
— Без остальных кусочков она малопригодна к использованию.
— О да, собери коллекцию и слей три самостоятельных мира в одно невообразимое нечто. Кто-то реально вознамерился стать новым богом?
— Может, все не так плохо, как мы думаем, а? — робко, что совсем не вязалось с обликом сильного и сурового мужчины, спросил Корвин.
— Не знаю, но то, что от ситуации дурно пахнет, могу сказать со стопроцентной уверенностью. Где остальные части трактата?
— Что-то у орков, что-то у эльфов, кусок гномам достался. Да в принципе все, кто входит в страны содружества, имеют хоть по паре страниц. Но только у нас и у орков главы по равновесному состоянию, а у эльфов теоретические выкладки по обоснованию положения точек перехода.
— Даже не думай, я к ушастым не отправлюсь. Хватило прошлого раза. Эти напыщенные… — и опять быстрый взгляд в мою сторону, — …представители дивного народа меня бесят. Впрочем, теперь у нас это взаимно.
— Я в курсе, — мрачно подтвердил глава Тайной Канцелярии. — В страны содружества направлены послы с представителями моего ведомства, всех предупредят. Меры по усилению охраны будут приняты.
— И? Почему-то остается ощущение, что ты недоговариваешь.
— Навести орков, — сдался Корвин. — У нас с ними в последнее время напряженные отношения, а у тебя связи. Альт, ради Империи.
— Неубедительно. И нет смысла давить на мои патриотические чувства. — Ниор скрестил руки на груди.
— Если в руки воров попадут обе части манускрипта, наша и орочья, весь триквестр окажется в опасности. Там информации хватит, чтобы разобраться в логике построения связок между мирами.
— Это-то меня и смущает. Знаешь, — задумчиво протянул Абигайл, — ведь подобные дела не один год планируются. Все очень и очень плохо.
— Это значит, да? — с надеждой спросил его дядя.
— Это значит, что ты меня нагло эксплуатируешь, а я такой добрый делаю вид, что совсем ничего не замечаю. — Корвин с заметным облегчением выдохнул. — И сейчас я тоже немного попользуюсь ситуацией. Алиса, встань возле вон той ячейки. — Альт указал пальцем направление.
Я удивилась, уже успев смириться со своей декоративной ролью, но просьбу ниора выполнила.
— Закрой глаза, попытайся увидеть окружающий мир всеми доступными органами чувств, кроме зрения. — Легко сказать. Беспомощно застыла с прикрытыми веками, в голове продолжали вертеться бессвязные обрывки мыслей. — Так, я понял. Доставай свой веер, попробуем зайти с другого бока.
Это ему Лис успел доложить о моей экипировке? Послушно достала из сапога тессен. Глава Тайной Канцелярии Императора наблюдал скептически, но не комментировал. Альт подошел ко мне вплотную, встал за спиной, положил руки на плечи. Склонился к уху и шепотом начал говорить:
— Расслабься, отрешись ото всего. Ничего нет, только ты и твоя Стихия. Дыши глубоко и размеренно. Сосредоточься на дыхании, вдох-выдох, разведи руки в сторону. — Он сам помог мне это сделать. — Вот так, хорошо, умница. Вдох-выдох, почувствуй воздух. Помоги себе, создай потоки.
Учитель легонько надавил на запястье, я раскрыла веер. Затем он плавно поводил моей рукой, подталкивая к каким-то действиям, при этом, не переставая говорить успокаивающим тоном, будто погружая в транс. Сначала было трудно, я отвлекалась, чувствуя чужое дыхание на коже, но постепенно обстановка смазалась и поплыла. Стали важны только звук его голоса и ощущение собственного состояния покоя, как при медитациях. Потоки воздуха, созданные перемещающимся в руках тессеном, окрепли, показывая пока еще мутноватые картинки. Увлекшись новыми открытиями, непроизвольно начала выводить веер в таких плоскостях, чтобы слабый ручеек видений не прерывался, а становился глубже и полноводнее. Абигайл уже не касался меня и молчал. Мои движения интуитивно следовали за Стихией, образуя завихрения, открывая образы прошлого, запечатленные воздухом.