Танцующая в огненном цветке
Шрифт:
Есть что-то еще. Тайное, темное…
«Визуализация!»
Вот оно – три средоточия тьмы. Самки – только живые антенны. Темные пятна близятся, из них выныривают и снова прячутся черные безглазые головки – будто черви. Она бегло проверяет заградительную сеть мужа – пока не повреждена, хотя прогибается все больше, энергии из нее высосали порядочно.
Тогда отступаем, вливая еще энергию в сеть… Но как он мог!
«Спокойно, ты должна выполнять поручение Наставницы! Все личное на потом».
Она вливает все больше энергии – поразительно, раньше никогда не могла черпать в таком изобилии! – сеть звенит от напряжения, но это слышит только она. Черные головки тычутся в сеть – у них нет глаз, вместо них чувствительные сенсоры, – но все бесполезно.
Ее переполняет отвращение, отчаяние и ярость.
«НАНОСИ УДАР!»
С ее пальцев рвется белое пламя – сеть расправляется как пружина, выбрасывая всю накопленную энергию. Обратный удар рогны! В ответ накатывает волна такой неистовой боли, что она катается по кровати и вцепляется зубами в подушку, чтобы заглушить свои крики…
Помещение наполнено чадом, аппаратура превратилась в черное месиво. Два тела лежат на полу, застывшие в предсмертных судорогах. Третий человек с трудом поднимает голову со стола.
Со зловещим звоном в воздухе появляется проем, очерченный синим огнем. В проеме – властное суровое лицо, крепкую шею охватывает багряный воротник то ли сутаны, то ли плаща.
– Что произошло? – голос холодный и пренебрежительный.
– Обратка от рогны. – с трудом отвечает человек за столом. – Мы вроде сделали все, чтобы она не вмешалась. Но эта стерва подпустила нас близко, а потом ударила, будто кувалдой. Тем двоим уже не помочь. Меня спасло только то, что я снял шлем, заподозрил неладное.
– Скачали хоть что-нибудь? – в голосе слышно презрение.
– Нет, шеф. И в другой раз обходитесь без меня. Я не думал, что возможен удар такой силы.
– Ко мне обращаться: «Господин магистр». Ладно, немного позже пришлю помощь.
Проем гаснет. Человек опять роняет голову на стол.
Она немного приходит в себя. Выплевывает угол подушки, но зубы сразу начинают выбивать дробь.
«Соберись! Вспомни все, чему учила Наставница!»
Выход тонкого тела!..
Ноги ее не имеют опоры, она бесплотным призраком скользит в Серой зоне. Пользуется обычным зрением – зрением рогн увидит ужасные, предсмертные ауры.
«Что я наделала?!»
Но младших рогн не учат соизмерять силу удара. Это акт отчаяния, и в него вкладывается вся мощь, доступная рогне.
Вот и опять тот зал. Ее муж лежит голый, унизительное зрелище. Все же она прикладывает ладонь к его лбу, добавляя энергии. Ничего, скоро придет в себя. Рядом голая женщина – и снова передергивает от отвращения, – эта в глубоком шоке. Выброс энергии миновал ее физическое тело по касательной, но тонкое получило серьезное потрясение, и неделя отвратительного самочувствия ей обеспечена – это неплохо. За столом мужчина – в коме, но должен выжить. Снаружи еще две девицы, тоже в шоке. Будут знать, как развлекаться с чужими мужьями.
Она возвращается к мужу и «встряхивает» его, конечно незримо. Тот открывает глаза, они мутные – похоже, не только опоили, но и напичкали каким-то наркотиком.
«Слушай меня! Я – Селина. Ты не сможешь меня увидеть. Вставай, найди свою одежду и трансид. Вызови скорую помощь. Два трупа, четверо в шоке. Ты не знаешь, что произошло. Скажи, что сам еле оправился и летишь домой».
Она еще помедлила. Муж кое-как поднялся и вышел из помещения – откуда ночью солнечный день? – разыскал одежду, оделся и позвонил. Только тогда по серебристой нити она вернулась в свое тело. Пожалуй, лишь отчаяние дало ей силы сделать то, что она сделала.
Первый шаг на пути к Старшей! Но надо ли ей это? И надо ли оставаться нянькой при муже, если он предал ее?
Он вернулся за полночь, к празднично светящимся водопадам Каскади-дома. На душе было погано. Поднялся в квартиру, заглянул в спальню. В свете ночника Селина, скорчившись, лежала на разметанной постели. Подошел на цыпочках: дыхание слабое, по телу порой проходят судороги. Но что-то подсказывает, опасности нет.
Тщательно вымылся под душем, постелил себе в гостиной и лег. Ночью маялся, но к утру заснул. Когда проснулся, не было ни Селины, ни записки от нее. Хотя пишут ли теперь записки?
Он позавтракал и позвонил в приемный покой больницы, догадался взять номер у санитаров. Трех женщин перевели из реанимации в обычные палаты, мужчину кто-то увез. А затем позвонили ему – из полиции. Если пришел в себя, то не расскажет ли, что произошло?
Вяло соврал, что ничего не помнит. Хотя хорошо запомнил бесплотный, но гневный голос Селины. Может ли явиться для личных показаний? Да, однако прежде должен связаться с женой.
Звонивший фыркнул: – Она у вас рогна? Тогда подождите. Там, где замешаны рогны, действует особый порядок расследования. Мы перезвоним.
Перезвонили (надо же, слово осталось прежним) через полчаса.
– Дежурная рогна сказала, чтобы мы не вмешивались. Они в курсе, что произошло: попытка незаконного проникновения в сознание, и ваша жена нанесла ответный удар. В таких случаях рогна имеет право защищать себя и близких. Если пострадавшие или их родственники полагают, что были превышены пределы необходимой обороны, то могут потребовать созыва совета рогн.
– И часто требуют? – все еще вяло поинтересовался Илья.
Собеседник опять фыркнул: – Никогда! Всего хорошего.
Так что тут пронесло. А вот с Селиной… Выходит, она все знает. Как-то отыскала его и, похоже, отомстила тем дамочкам.
Стало зябко: все забывает, что живет почти с ведьмой. Хотя, пожалуй, ведьме далеко до разгневанной рогны. Но откуда еще и два трупа?..
Звонить Селине не стал, лучше объяснится с глазу на глаз. А если вообще не придет?.. Ну, тогда позвонит.
Селина появилась к ночи, в том же зеленом платье, что носила при первом появлении.
– Ну, милый, – сказала она, уклоняясь от неловкой попытки ее обнять, – создал ты проблему.